Михаил Михеев - Вирус В-13

— Когда?

— Когда вам угодно. Но, во всяком случае, раньше, чем вы пошлете телеграмму вашему консулу, — в спокойном голосе прозвучала скрытая, как бы свитая в тугую пружину, угроза.

— Хорошо, — сказал Байдаров. — согласен говорить сейчас. Где мне вас найти?

— Меня не нужно искать, — слабо усмехнулся голос. — заеду за вами.

Мембрана щелкнула, послышались частые отрывистые гудки.

— Кто звонил, Яша?

Байдаров не ответил и Березкин сразу догадался: — Та женщина?

Сдержанным движением Байдаров опустил трубку на телефон. Присел возле окна, из которого был виден подъезд гостиницы. Они молча ждали несколько минут.

Байдаров нагнулся к окну.

— Вот и она.

У подъезда остановилась длинная, похожая на гончую собаку, белая машина.

За рулем сидела женщина — сверху из окна были видны ее светлые волосы, мягкими завитками лежащие на плечах. Она сидела спокойно, не вертелась, не сигналила, не смотрела по сторонам. Она была уверена, что ее уже увидели, и небрежно постукивала пальцем в перчатке по волнистому ободу рулевого колеса.

— Да, — протянул неопределенно Байдаров. — Это не миледи у Дюма. У той, кроме яда да коварства, ничего за душой не было, — у этой к услугам и пистолеты, и вообще вся современная техника. А у меня даже Д'Артанъяновой шпаги нет, — усмехнулся он. — Так я поехал, Сережа. Ну, что ты на меня, как на покойника, смотришь?.. Сиди и дожидайся. — скоро вернусь

— Может быть, вместе поедем?

— Нет, нет! Жди здесь, как договорились. Читай пока «Трех мушкетеров». Там как раз все хорошо кончается.

На пороге Байдаров остановился.

— Но из номера никуда не уходи. И никому не открывай, кто бы ни стучал.

Байдаров не торопясь спускался по лестнице. Ему хотелось подготовиться к предстоящей встрече. Он догадывался, что сейчас произойдет серьезный разговор, который должен решить судьбу Тани, и он боялся, очень боялся, что каким-либо неверным словом, неточным ходом может ее погубить. Он не знал, кто эта женщина, что она может и что не может сделать, какого тона ему держаться в разговоре с ней. И тут вспомнил слова своего московского тренера-боксера: «В бою иногда полезно для разведки применить приемы своего противника».

Он расправил воротничок рубашки и даже улыбнулся, чтобы согнать с лица следы бессонницы и тревоги.

«Нужно будет посмотреть на покрышки колес, — продолжал размышлять Байдаров, уже выходя из дверей гостиницы. — Если она их сменила, значит боится, и ее можно будет еще припугнуть».

Он подошел к белой машине. Коротко поклонился женщине. Она, не поворачивая головы, бросила на него быстрый косой взгляд и показала на сидение рядом с собой.

Байдаров обошел машину сзади, нагнулся и узнал на покрышках знакомый узор — сердце с двумя рядами елочек.

«Да! Эту не припугнешь, — подумал он. — Бедная Таня!». Впрочем, Байдаров постарался ничем не проявить своего беспокойства. Он протиснулся на сидение и, закрывая дверку кабины, хлопнул раз, другой. Но замок не закрывался. Женщина молча протянула руку, наклонилась и захлопнула дверку. Прядь ее волос коснулась лица Байдарова, ему показалось, что она это сделала нарочно.

Мощный мотор мягко тронул машину, набирая скорость, она скользнула по блестящему асфальту бульвара.

Женщина молчала, склонившись над рулем. Байдаров видел в зеркале отражение ее глаз. Ему казалось, что он замечает в них не то улыбку, не то усмешку, и это заставляло его все более и более тревожиться за судьбу Тани…

Белую машину загородила массивная туша городского автобуса. Березкин отошел от окна и сел на стул. Откинулся на спинку и сидел так не шевелясь, прислушиваясь к нарастающему чувству томительного беспокойства. Несколько раз взглянул на часы, потом снял их, положил на дальний угол стола и прикрыл газетой.

«Три мушкетера» лежали на столе. Он подвинул книгу, прочитал одну страницу до конца и, перевертывая ее, сообразил, что не помнит, о чем читал. Он закрыл книгу, встал, приподнял газету и посмотрел на часы. Послушал — они шли. Он положил их на место и попытался представить, что может случиться с Байдаровым. Однако он не знал ничего определенного, и фантазия — как всегда бываете таких случаях — принялась рисовать ему картину за картиной и одну страшнее другой.

Тогда он снова раскрыл книгу. Механический процесс чтения все-таки отвлекал мысли и заполнял медленно текущее время.

Так прошел час… другой. Наконец, Березкин не выдержал. Он вскочил, подошел к вешалке, взял шляпу, не представляя себе, куда он пойдет и зачем. Но сидеть в номере он больше не мог.