Михаил Михеев - Вирус В-13

— Вы что-то нашли? — быстро шагнул к ним шеф полиции.

Он выслушал Байдарова, взглянул на отпечаток и сказал со снисходительной улыбкой, как бы извиняя нелепость такого предположения:

— Вы считаете, что злоумышленники приехали сюда на машине? Нет, это дело местных обитателей, а они предпочитают передвигаться пешком. Впрочем, — добавил он, останавливая Березкина, который было взялся за ФЭД, чтобы сфотографировать след, — мы можем, на всякий случай, сделать гипсовый отпечаток.

Через полминуты агент уже заливал след слоем жидкого гипса. Байдаров выразительно посмотрел на Березкина, и они отошли в сторону.

— Что-то мне не нравится поведение шефа полиции, — хмуро сказал Байдаров, выбрасывая потухшую и изжеванную до табака папиросу. — Таня сказала бы, что это опять мое расстроенное воображение; но, к сожалению, все плохие предчувствия здесь неизменно сбываются. — начинаю им верить все более и более.

— Яша, ты думаешь, что в похищении Тани замешана та женщина?..

Байдаров не успел ответить. К ним приближался шеф полиции.

— Агенты ничего подозрительного не обнаружили, заворковал он. — Все, как говорят, покрыто мраком неизвестности. Но не будем терять надежды. Возможно, просто похищение с целью выкупа. У нас это иногда, к сожалению, случается. — Он сокрушенно поднял плечи и добавил: — И зачем только она поехала в такой заброшенный район?..

— Да, да! — вдруг раздался рядом с ним глуховатый, слегка пришепетывающий голос. — Вот я то же самое подумал, господин военный.

Все повернулись. Возле них стоял пожилой мужчина, одетый в военный заплатанный китель, с удочками и алюминиевым котелком в руках.

— Я тоже подумал, — продолжал мужчина, оглядывая всех выцветшими глазами, — зачем эти молодые женщины приехали в такое глухое место, как наша Старая Гавань.

— Женщины? — удивился Байдаров.

— Какие женщины? — строго спросил шеф полиции. — В машине была одна женщина.

— Виноват, я видел две…

— Ты был пьян!

Мужчина не обиделся. Он только вздохнул с грустной улыбкой.

— Я уже позабыл, когда был пьян в последний раз. Хожу в Старую Гавань каждую ночь ловить бычков, но их хватает только на хлеб. Хорошо видел — женщин было две. Одна совсем молоденькая, а вторая…

— Подождите! — перебил его Байдаров. — Сережа, у тебя с собой снимок? Дай-ка его сюда, — и он показал мужчине отпечаток с видом подъезда Рабочей больницы. — А вторая женщина… не походила вот на эту?..

Мужчина положил удочки на землю и вытер руки о штаны.

— Я плоховато вижу без очков, — сказал он, рассматривая снимок на расстоянии вытянутой руки, как это делают дальнозоркие, — но как будто бы…

— Все это очень интересно, — перебил его шеф полиции. Он решительным жестом выдернул снимок из рук оторопевшего мужчины. — Так значит, вы были здесь ночью? Брайт! Заберите его в мою машину.

Как из-под земли выросший агент взял растерявшегося мужчину под руку и повел к красному лимузину.

Шеф полиции бросил быстрый взгляд на фотографию.

— Неважный отпечаток, — заметил он. — У вас нет лучшего?., тогда, с вашего разрешения, — шеф любезно улыбнулся, — я возьму его. И прошу меня извинить, но я должен уехать. — хочу лично заняться допросом этого господина… Брайт! Вы останетесь здесь за меня. Продолжайте обследование. Вы можете ехать в своем “Кадиллаке”, господа журналисты.

И лимузин шефа полиции пронесся мимо друзей, увозя с собой единственный снимок и единственного свидетеля.

На мостовой остались две удочки да помятый алюминиевый котелок, из которого торчали шевелящиеся рыбьи хвосты.

Все было сделано так быстро, что друзья ничего не успели сказать. И когда красный лимузин скрылся в переулке, Байдаров многозначительно протянул сквозь зубы: — Так, так… Ну вот, кое-что и определилось, Сережа. Конечно, жаль снимка. Но взамен его шеф полиции вернул нашу машину. Поедем в гостиницу. Там у нас осталась пленка, и мы сделаем второй отпечаток.

Пока “кадиллак”, почти цепляясь бортами за углы изломанных улиц и проваливаясь по ступицы в рытвины и канавы, выбрался, наконец, из закоулков Портового Пригорода, прошло около получаса. Взошло солнце. По улицам уже прошли поливочные машины, смыв с матово-черного асфальта следы пыли и грязи.

В вестибюле гостиницы неприятно пахло горелой тряпкой. Друзья поднялись на свой этаж, где их встретил господин Скарбон. Лицо управляющего гостиницей выражало высшую степень огорчения.

Байдаров с запоздалой догадкой прикусил губу.