Александр Сапаров - Личный лекарь Грозного. Прыжок в прошлое

Иван, пользуясь тем, что повернулся лицом ко мне, и царю не было видно, скорчил гримасу, которая, скорее всего, должна была показать его удивление этим приказом.

Он вновь повернулся к Иоанну Васильевичу и низко поклонившись, заверил того:

— Все будет исполнено Иоанн Васильевич, жизни не пожалеем, а лекаря сохраним для тебя.

Царь махнул рукой, и мы с Брянцевым с поклонами вышли из палаты, куда немедленно хлынула толпа ожидавших у дверей бояр. Они заходили, кидая на меня любопытные взгляды, всем было интересно, чего это Иоанн Васильевич нарушил уже сложившийся обычай и вызвал своего лекаря в неурочный час.

Мы прошли через несколько палат, и вышли на высокое крыльцо царских покоев. Денек был хорош, опускающееся солнце ярко светило на ярко синем небе, на крышах сверкал снег, а вот мое настроение что-то было не очень. Брянцев повернулся ко мне и заговорил с сочувствием.

— Ну, что Сергий Аникитович, повезло еще тебе, слышал бы ты, как государь тебя до этого поносил. Видимо, успокоился, пока твоего приезда ожидал.

Так вот слушай, с сегодняшнего дня из Москвы тебе никуда. И все поездки теперь только из дома в Кремль, да в школу твою лекарскую. Государь хотел и туда запретить ездить, да вспомнил, что друкарня там у тебя имеется, за которой глаз нужен.

Я стоял, слушал слова Брянцева и думал, что в вотчины свои я теперь, наверно не попаду никогда.

Пока мы разговаривали к нам подошел, чем-то довольный Кошкаров. Я предполагал, чем он был доволен. Если его требования я периодически пропускал мимо ушей, то недвусмысленный приказ царя придется выполнять.

Брянцев оборвал свои нравоучения, и поздоровался с Борисом и они начали тут же обговаривать, как будут беречь мое тело. Они разговаривали довольно долго и мороз начал уже пощипывать щеки, поэтому я решить все же заговорить.

— Борис, а ты помнишь, куда сегодня я еще собирался. Хованские еще вчера извещены, что я к ним по делу особому приеду. Давай поехали, а то сам князь недолгий гость в Москве, в зимний поход опять приказано ему идти.

Иван и Борис закончили разговор, из которого я понял, что охрана моего подворья ляжет теперь и на стрельцов, кроме того, будет усилена охрана аптекарского приказа, и даже в монастыре также будет десяток стрельцов в помощь монахам.

Брянцев ушел в палаты, а мы с Борисом спустились вниз, и, усевшись на коней отправились к Хованским.

До усадьбы князя было не очень далеко. А уж по меркам моей первой жизни она была почти по соседству со мной. Но я привык, что сейчас расстояния измерялись совсем по-другому. Для этого надо было всего лишь несколько лет пожить без автотранспорта и современных дорог.

Через полчаса мы уже стучались в большие дубовые ворота. На вопрос охраны, кого там несет, Борис ответил:

— боярин Щепотнев Сергий Аникитович в гости к вашему князю пожаловал.

За воротами засуетились, заскрипели засовы, и мы въехали в медленно открывающиеся ворота, за ними уже набегала любопытствующая дворня, несколько конюхов бросились к коням и повели их к коновязям.

Я же в сопровождении «знакомцев» медленно пошел к крыльцу, на которое уже вышел сам князь.

Андрей Петрович решил не ударить лицом в грязь, и на нем было одето, по-моему, три шубы, все они были расстегнуты, чтобы мех, которым они были подбиты, был виден всем. Под шубами виднелся изукрашенный пояс, висевший пониже живота. А шапка горлатка была наверно высотой не меньше метра. Дороден и важен был князь.

— И как он только в сражениях шевелится, — подумал я.

Мы с ним обменялись приветствиями, и он, медленно и вальяжно, повел меня в обеденный зал.

В это время мою охрану уже вели в людскую, где, как я надеялся, обедом их тоже накормят.

Меня и Бориса усадили за стол, а хозяин временно нас оставил, пришел он уже в одном кафтане, шубы свое дело уже сделали. Зато изукрашенный драгоценными камнями пояс был на самом виду.

Открылась дверь и в зал вошла его жена. Анфиса Ивановна со времени операции практически не изменилась. Высокая стройная женщина с властным лицом, составляла достойную пару князю. Она поклонилась нам малым поклоном, на что мы с Борисом вскочили и ответили ей большим обычаем. Слуги внесли большую ендову с вином и поставили рядом с Хованской. Андрей Петрович повернулся к нам, поклонился также большим обычаем и сказал:

— радостно мне принять в доме моем гостя почетного, боярина Щепотнева, и сына боярского Кошкарова, прошу вас гости дорогие поцеловать жену мою Анфису.