Александр Сапаров - Личный лекарь Грозного. Прыжок в прошлое

После этого Гришка молча вытащил огромный нож и, разинув рот, замычал, показывая ему уродливый обрубок языка.

Парень завизжал, и начал дергаться в цепях, а наш палач медленно подходил к нему и неожиданно сдернув его порты схватил за половые органы и резко провел ножом по коже, парень завизжал еще сильнее и неожиданно обмяк, по его бедру со стороны пореза медленно потекла струйка крови.

Тут в дело вступил Кошкаров, он оттеснил в сторону Гришку и похлопал парня по щекам, а затем окатил его из ведра водой, в которой плавали небольшие льдинки. Наш узник открыл глаза.

— Гришка, мать твою, — неожиданно зло заорал Борис на палача, — ты, что собака делаешь, тебе кто разрешил уродовать хлопа.

— Эй парень, ты как, — уже спокойнее он обратился к пленнику, — Не успел этот гад у тебя ничего отрезать? Да ты не бойся, мы ему ничего не дадим с тобой сделать. Ты же человек понимающий, все нам расскажешь и пойдешь себе домой, тихо мирно к матушке с батюшкой. Тебя хоть как звать то?

— Мироном, дяденька, меня зовут, прошептал узник, боязливо косясь на Гришку который продолжал ухмыляться и крутить нож в руке.

Я стоял, смотрел и думал:

— Вот оказывается еще, когда началась игра в плохого и хорошего полицейского, а я еще Борису советы хотел давать.

— Но только ты смотри, все нам расскажи, а то даже я не смогу этого изверга удержать, разозлится совсем и нас еще покалечит с тобой вместе. Ну, давай, давай говори, кто послал, зачем, что здесь должен был сделать, — настойчиво внушал Борис.

И пленник запел. Рассказал он, что холоп боярина Никиты Романова, и что вызвал его вчера ключник Никодим и сообщил:

— Ты Мирон парень шустрый. Дело опасное есть в самый раз для тебя, если сделаешь быть тебе в серебре. Надо на подворье к боярину Щепотневу попасть и во все колодцы порошок колдовской насыпать.

Он также рассказал, что очень испугался и начал отказываться, но ключник его припугнул, что хоть так, хоть так, знает он теперь это дело и живым отсюда не выйдет, если не выполнит это поручение.

Мне было жалко этого дурака, но в тоже время понимал, что, если бы не тайная охрана, мы вчера бы не проснулись все, или лежали и в муках умирали от неизвестного яда.

— Ну, вот видишь Мироша, рассказал, и на сердце легче стало, — сказал Кошкаров, — а теперь скажи, а где же порошки эти остались, тебя же без них вчера взяли.

— Так, дяденька, скинул я их, там, у колодца два куста, каких-то в темноте не видно было, я под них и бросил.

Кошкаров мотнул головой, и Гришка пулей полетел наверх.

Мы тоже вышли в другое помещение.

— Что будем делать? спросил Кошкаров.

— Борис, смотри, парень домой не пришел, значит, там уже знают, что он попался. Говорил он только с ключником, на боярина сказать ничего не сможет. Я думаю, что ключник зарезан или если его уж так Захарьин любит, то куда-нибудь отправлен, хотя скорее все-таки уже убит.

Отведем мы этого холопа в приказ Разбойный, там его допросят, он все это снова расскажет. А с исчезнувшего ключника, какой спрос. Поведут ли самого боярина на дыбу из-за такого навета, не знаю. Давай лучше сделаем вид, что ничего случилось, ничего не знаем. Это для них еще страшней будет.

— Так, то оно так, — с сомнением покачал головой Кошкаров, — так они от незнания то еще сильней дрожать будут и еще больше татей на нас напустят.

— Так что же делать, надо нам тогда, что-то в ответ придумать.

— Ну, что же будем думать, — сказал Кошкаров.

— А вот колодцы то придется закрывать, и не просто, а на замки, сказал я, — это ведь надо, что удумали, вместе со мной еще столько народу перевести.

В это время по лестнице загрохотали шаги. К нам спустился запыхавшийся Гришка, в руке он нес два небольших холщовых мешочка, я положил их на стол и раскрыл затянутое кисетом отверстие. Понюхал, пахло чем-то знакомым, но чем вспомнить я не мог.

— Так, что Сергий Аникитович, Мирошку этого, в Разбойный не ведем? — задал вопрос Кошкаров.

— Борис, ну, что ты все вопросы задаешь, сам понимаешь, что с ним делать, все я пошел к себе. Буду еще думать, как что делать, чтобы беду от нас отвести.

Я шел и думал, как ни старался уйти в сторону от жесткости этого времени, но видно без этого в моей теперешней жизни не обойтись, иначе я подведу всех, кто мне верит, идет за мной и любит.

Прошел я всего ничего несколько шагов, и повернул назад. Не вынесла моя нервная система угрызений совести, почти бегом спустился в подвал. Кошкаров как раз что-то говорил Гришке.