Леонид Смирнов - Чужими руками

— Спасибо.

— Скажите честно, сударыня, — не сразу решившись, приветливо заговорил археолог. — Вы ведь тоже охотились за артефактами?

На морде Пустельги теперь было написано раскаяние. — Я имела такой приказ, — потупив очи, вымолвила она тихо. — Но я бы никогда… никогда не причинила вам вреда.

— Чем же я заслужил такую честь? — усмехнулся Рассольников. Он ни на грош не верил этой хвостатой прохиндейке, но при этом она была ему очень симпатична. — Вас покорила моя профессия?

— Вы… вы мне нравитесь как мужчина, — прозвучало едва слышно.

— Ну уж…— хмыкнул археолог. Больше сказать ему было нечего.

Казалось, все идет замечательно: «Сынок» избавился от погони и скакал в межзвездной бездне по траектории, известной ему одному. И нет на его пути ни коварных гипер ям, засасывающих, как зыбучие пески, ни сверхчутких гипермин, реагирующих на любые колебания гиперполя, ни притаившихся вражьих рейдеров, готовых дать убийственный залп из орудийных башен. Расслабься и приходи в себя после недавней одиссеи, копи силы для следующей серии подвигов. Ан нет.

«Сынок» прыгал по всем правилам, прыгал как большой, но почему-то Платон был уверен: этот соплено-сый детеныш непутевого «Оболтуса» где-нибудь обязательно споткнется — да так, что косточек потом не соберешь. Чувство тревоги не покидало Рассольникова весь перелет — вернее, перепрыг.

Археолог сидел в рубке и предавался невеселым мыслям. «Ко мне попало инопланетное оружие, — думал он, упершись глазами в ослепший во время очередного гиперпрыжка экран переднего обзора. — Впрочем, не страшнее того, что изобретено человечеством. Проблема в том, что именно от меня зависит, в чьи руки оно попадет. И те же пузанчики… Кто знает, что взбредет им в голову? Может, с самого начала арестов они вынашивают планы страшной мести и, получив „игрушки“, тут же начнут карать?

Но если я не отдам пузанчикам артефакты, они не заплатят мне гонорар и, возможно, потребуют назад аванс и уже потраченные на экспедицию деньги. Мы с Кнутсеном дружно пойдем на дно. Как выжать из пузанчиков деньги, не дав им ничего? Интересный вопрос…

Я должен реабилитировать их каким-то иным путем. Артефактам же прямая дорога в музей ксенологии… где их тотчас конфискует Карантин. Просто отлично… Уничтожить их, что ли? Кинуть в топку реактора — и все дела… Нет, это не выход. Надо что-то придумать. Вот если об «игрушках» узнает вся галактика, вряд ли пузанчики осмелятся использовать их как оружие».

Серый Лис лежал на койке в каюте — было его время отдыхать — и тоже размышлял. На второй день полета Рассольников поведал ему историю своей жизни, закончив тибетскими приключениями. Делал купюры и все равно рассказал немало любопытного. Кнутсен выслушал с интересом. Узнав о несчастьях, постигших черного археолога, приличия ради поохал-поахал, но по сути дела ничего не сказал. А мог бы.

Если иметь те сведения о Старой Земле, которыми владеет он, спецагент Кнутсен, совсем иначе будут выглядеть и неудавшееся покушение на Платона в Катманду, и кража экспедиционного имущества в ночном лесу, и похищение тибетских находок из гостиницы.

Серый Лис знал о таинственном исчезновении буровиков Кольской Сверхглубокой скважины и закрытии этого проекта. А потом в его руки совершенно случайно попал изъятый по личному приказу Киндергласса и строго засекреченный отчет о результатах бурения на этой самой скважине. Поначалу керны были в норме, но стоило буровикам преодолеть отметку пятьдесят метров, состав земной коры внезапно изменился и разом перестал соответствовать данным, полученным на аналогичной скважине подлинного двадцатого века. Это была кора ДРУГОЙ планеты.

«Наверняка имелись и другие проекты: человек — существо неуемное, ему всегда хочется сунуть нос в запретную зону. Вот только узнать о них непросто — слишком любопытные агенты долго не живут, — думал Кнутсен, глядя на пушистый потолок каюты.

Стоит ли рисковать, выкладывая этому обормоту важ-'нейший секрет Лиги Миров? Но, с другой стороны: что, собственно, я теряю? Если поймают, меня так и так ждет стирание личности. (Тело-то мое еще пригодится Здравдепу.) А вдруг судьба не зря свела меня с Платоном? Быть может, именно мы двое сумеем «раскачать Пизанскую башню»? Пусть это станет его проблемой. Поистине данайский дар… Только истинные мудрецы знают, до чего приятно переложить тяжесть знания на чужие плечи».

— Что ты там делаешь? — решившись, спросил Кнутсен по внутренней связи.