Виктор Тарасов - Повести и рассказы (-)

- У меня никогда не было приказа забыть, поэтому я помню каждую минуту, каждое слово, каждое движение с момента сборки.

- Да, ты сущий клад! А отец знал, что ты смотришь и запоминаешь?

- Не знаю, я никогда не получал приказа забывать, но и никто не давал мне приказа вспоминать.

- А что было, например, на атом мосте ровно двадцать лет назад?

- Был вечер.

- Дальше.

- Я только что убрал со стола...

- Дальше, подробнее!

- "Вдруг раздался скрип двери и детский голос: "Мама, можно я пойду гулять?".

Юлиус подскочил на месте и уставился на дверь, но потом понял, что все эти разнообразные звуки издает робот.

- "Ночные духи уже вышли на охоту, как говорит твоя няня,- сказал женский голос.

- Я немного посижу на крыльце с Давидом,- дверь снова хлопнула. Молчание.

- Мальчишка становится настоящим разбойником, а ты молчишь, словно не отец.

- Дэви! - приглушенный детский крик и далекий лай собаки.

- Мальчишка похож на всех местных разбойников вместе взятых,послышался глухой мужской голос.

- Юлиус! Как ты можешь?

- Мне стыдно соседей, - сказал муж.

- Но я же объясняла, что кто-то из моих предков был из дионян...

- Кто именно - позабыла?

- Гены их сильнее, поэтому признаки могут проявляться внезапно, через несколько поколений.

- Но я же не могу объяснять каждому прохожему про особые гены моей жены! - Стук двери. Женский плач".

- Заткнись, заткнись,- закричал юноша, лицо его горело.- Ты все это носишь в себе? Ну, ладно, допустим. Сейчас скажи мне, вернее - вспомни обстоятельства, при которых я покинул дом семь лет назад.

- Вы же сами знаете, Юлиус!

- Знаю, но... забыл. Я ведь не робот серии А, чтобы помнить!

- Вы запретили мне говорить.

- Когда запретил? Кому?

- Когда уходили. Запретили говорить вашему сыну.

- Но я же не сын. Я Юлиус, твой хозяин! Ха-ха!

- Я знаю, и все-таки я сомневаюсь.

- Да, скрипун, ты сомневаешься, значит, ты становишься человеком! Сам не уверен, а обращаешься ко мне как к Юлиусу-отцу, играешь роль, которая тебе больше всего нравится? Ну, ладно, а сейчас о деле. Я Юлиус-отец, приказываю тебе восстановить сцену моего ухода из дома семь лет назад. Лупоглазый скрипун,- юноша заметил, что эта присказка влияет на поведение Флинта.

"Шорохи, шорохи, стук.

- Вы уже пришли за мной? - усталый голос отца.- А как вы узнали?

- Деревья сказали. И ветер,- невнятное дионянское произношение.

- Да, в эту ночь мне было особенно плохо. Я уже собирался послать Флинта за вами.

- Ночью нельзя. Нужно идти самому и днем, когда светло.

- Флинт, помоги мне одеться. Никогда не думал, что мне придется так умирать. Я, наверное, виноват перед вами? Часто был грубым и жестоким?

- У нас нет обиды на тебя. Виноват. Я всю ночь думал: виноват перед вами, перед женой, перед сыном. Очень нетерпимым был.

- Вечный ветер уравняет твою вину и Им ши обиды.

- Ну, я готов, пойдемте. Флинт, содержи хозяйство в порядке, пока... я не вернусь. А если задержусь и раньше придет мой сын, пусть он будет твоим хозяином, служи ему, как мне служил, и пусть он не заметит разницы..."

- Прощай, - скрип ступеней..."

- Довольно, все ясно! - закричал юноша, он испытал новый удар по самолюбию. Отец всю жизнь был грубым и высокомерным человеком, с презрением относился к местным жителям, а под конец, перед смертью, сломался и ушел умирать к ним, ради ничтожной надежды превратиться в растение. Какой стыд! Вот почему он запретил роботу говорить о своем уходе даже сыну.- Ну, лупоглазик, у тебя не голова, а... динамит.

- Прикажете забыть, хозяин?

- Я подумаю, что делать с твоей головой.

- Мне бы лучше забыть, хозяин. А то... очень много для меня, ваши голоса все время живут во мне, страдают, зовут...

- Катись, довольно на сегодня!

Юлиус плохо спал в эту ночь, заснул только под утро, но тут пришел Флинт и стал будить его: - Хозяин, на поле пора!

- Ты с ума сошел. Какое поле? Я в отпуске.

- Окучивать нужно.

- Лупоглазый скрипун, милый, отстань!

- Вы так и раньше говорили, но я должен будить!

- Пошел к черту, старая жестянка, я тебя уничтожу!

- И так вы говорили, но вставать нужно.

- Я не отец и работать не обязан...

- Это отговорки, поле ждет.

Юлиус выругался, видимо, ничего не поделаешь, он встал. На поле, на свежем воздухе, он почувствовал себя несколько лучше. Он вспомнил последние слова отца: "Служи, как мне служил, пусть он не заметит разницы..." - это и сбивает с толку робота, поэтому он и принимает меня за отца. Некоторое время они работали молча, юноша - без всякого желания, за время пребывания в чиновниках он успел потерять вкус к физической работе.