Олег Тарутин - Уменьшить - увеличить

Олег Аркадьевич Тaрутин

УМЕНЬШИТЬ - УВЕЛИЧИТЬ

- Ну вот, с первым вопросом, кажется, разобрались.Откинувшись на стуле, председатель товарищеского суда оглядел зал. - Факт залития Орловыми нижележащих Пазиковых установлен нашей комиссией, и сумма ущерба в ориентировочной сумме. .. словом, стоимость ремонта примерно восемьдесят-сто рублей. Так, Ксения Карповна?

- И сумма подлежит вручению пострадавшему,-добавила ведущая протокол пенсионерка Ксения Карповна Крупнова, член товарищеского суда.

- Вот именно. Должна быть отдана Орловым Пазикову в срочном порядке. Товарищ Орлов, согласны?

- Значит, ремонтирует он за восемьдесят, а я ему - сотню?

- А это уж как "Радуга" определит, мне лишнего не нужно!

- Тише, тише, граждане!-возвысил голос председатель. - Ну что ж вы, Орлов? Пазиков представит вам квитанции "Радуги", а за "преднамеренное" он извинился, чего ж вам еще? Только время тянете. ..

- Ладно! Двадцатка туда, двадцатка сюда. .. Кончаем базар,согласен!

- Вот и отлично. Оба можете быть свободны. Остаетесь? Хм... Тогда - ко второму вопросу? Или, может, перекур? - покосился председатель на второго члена суда - Хохлина, курящего человека. Тот отрицательно помотал головой: продолжим, мол, потерпим.

- Второй вопрос... м-да... - Председатель крепко потер ладонью загривок, побарабанил пальцами по столу, покрытому красным, в чернильных пятнах, плюшем, достал аккуратно сложенный носовой платок, аккуратно развернул его, высморкался. Явно тянул время председатель товарищеского суда. . .

- И вот что я вам, граждане, скажу, - отыскал он глазами Орлова и Пазикова,-не по-людски это как-то, граждане: чуть что - и заявления строчить, чуть что-и в товарищеский суд. Неужто без суда никак меж собой не договориться? Ей-богу, совестно!

- Я, что ли, писал, комиссии вызывал?

- Я, что ли, полсотни предлагал от силы? - поочередно откликнулись сутяги, но чувствовалось, что оба они пристыжены.

- Степан Гаврилович,-сказала старушка Крупнова,-давайте второй вопрос, а? Время. Мне еще в аптеку нужно и в булочную.

- Ясно, Ксения Карповна. Хм... Второй вопрос, товарищи,-еще два заявления. Оба заявления на одного человека - Селецкого Валерия Андреевича, Картонажная, восемь, корпус три, квартира двадцать четыре. Прошу внимания, товарищи! - в мертвой тишине возгласил председатель. - Кто-нибудь у окна, откройте форточку, дышать нечем! Набилось, понимаете, народу...

В небольшом помещении красного уголка жилконторы народу сегодня собралось уйма, и завсегдатаи из пенсионной вольницы составляли лишь малую часть публики. Места позанимали загодя работники жилконторы во главе с начальницей. Сидел в зале мясник Сережа из гастронома напротив, сидел старичок Мильпардон - достопримечательность микрорайона, приемщик стеклотары, человек реликтовой вежливости, присутствовал молодой милицейский лейтенант, располагавшийся рядом с молодой женщиной: так в паре они и появились невесть откуда. А больше всего было жильцов дома восемь, корпус три, по Картонажной улице-они и подоконники позанимали, и подпирали спинами стены. Иные прямо с работы заявились сюда с портфелями и сумками. А через сорок минут, между прочим, по телевизору "Третья пуля", вторая серия. В чем загвоздка?

Товарищеские суды людям, что ли, в новинку? Да тьфу! Ну кто бы, к примеру, притащился сюда ради тяжбы Орлова с Пазиковым?

Шутите! А сами они чего ради остались?

А жилконторские тут почему?

То-то и оно, что дело тут нынче слушается такое, что и "Третьей пулей" пожертвовать не грех. Который день по всей, почитай, Картонажной молва об этом: и шу-шу, и вслух...

Селецкий - Супоросов, Супоросов - Селецкий... Да что вы говорите? Да надо же! Да не может этого быть! ..

Ну, Супоросова Гертруда и до этого весь дом знал, даром что жилец недавний, по обмену, - больно уж личность приметная. А тут и незаметного Валеру Селецкого узнали. Вон он, голубь, сидит в первом ряду: курточка, свитерок, росточек не ахти. Не фигура он против Супоросова по внешним данным, не фигура...

Тот-то прямо киногерой: что тебе пиджак кожаный, что рубашка, что галстук. И чист, и плечист, и могуч, и спортивен. Бобер. И жена рядом-тоже вроде импортная. В общем, пара - есть на что поглядеть.

Однако большинство в зале смотрело на Супоросова с явной неприязнью, и неприязнь эту он, надо полагать, ощущал, а потому и оглядывался временами на публику из своего первого ряда с высокомерным прищуром. Во время предыдущего разбирательства-Пазиков против Орлова - он все переговаривался с женой, громко хмыкал, задирал кожаный обшлаг рукава и демонстративно смотрел на часы. Селецкий же, наоборот, проявлял такой живой интерес к процессу, словно сам бывал в подобной ситуации: то ли как залитый, то ли как заливший. И теперешнее внимание публики Селецкого, видимо, не раздражало, а забавляло.