Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой)

— Кавор, — догадался я, — они хотят, чтобы мы встали.

Кавор глядел на них, раскрыв от удивления рот.

— Очевидно, — согласился он.

С большим усилием, со стоном, так как руки у нас были скованы, мы попытались встать. Селениты очистили место для наших неуклюжих движений и защебетали еще быстрей. Когда мы встали, тучный селенит подошел к нам, похлопал каждого из нас щупальцами по лицу и двинулся вперед к раскрытой двери. Мы поняли и последовали за ним. Мы заметили, что четверо селенитов, стоявших в дверях, были выше остальных ростом и одеты совершенно так же, как те, которых мы видели в кратере: в игольчатые шлемы и цилиндрические латы. Каждый из них держал копье с острием на конце и эфесом из того же темного металла, как и чаши. Они окружили нас, как стража, и мы вышли из темного склепа в освещенную пещеру.

Мы не рассматривали пещеру, так как все наше внимание было занято наблюдением за движениями и поведением селенитов и необходимостью контролировать собственное наше движение: иначе мы могли бы встревожить их излишней стремительностью. Впереди шел маленький толстый селенит, который показал нам, — что надо встать. Он жестами как бы приглашал нас следовать за ним. Его похожее на желоб лицо поворачивалось то к одному из нас, то к другому, с быстротой, в которой чувствовалось любопытство. Некоторое время, я повторяю, мы интересовались только поведением селенитов.

Наконец, перед нами открылась обширная площадь, и мы поняли, что тот гул, который мы слышали как только пришли в себя после отравления грибами, исходит от множества движущихся машин. Их взлетающие и вертящиеся части неясно виднелись над головами и между туловищами окружавших нас селенитов. Эти машины наполняли воздух не только волнами звуков, но и странным голубым светом, озарявшим всю площадь. Нам показалось совершенно естественным, что подземная пещера освещается искусственным светом; только потом, когда мы опять вступили в темноту, понял я значение этого света. Систему и устройство этого гигантского аппарата я не смогу объяснить, так как никто из нас не изучал его работу. Огромные металлические цилиндры мелькали один за другим в центре, их концы описывали, как мне показалось, параболу. Каждый из них, поднявшись до высокой точки взлета, выпускал поршень и погружал его в вертикальный цилиндр, увлекая вниз. Вокруг аппарата копошились фигурки селенитов. Когда каждый из трех поршней опускался, раздавались звон, рев, и из вершины вертикального цилиндра вытекало светящееся вещество, которое озаряло всю площадь, переливаясь через край, как кипящее молоко из кастрюли, и струилось сверкающим потоком в блестящий бассейн внизу. Холодный голубой свет походил на фосфорический, но блестел более ярко. Из бассейна он растекался по трубам.

Тук, тук, тук, тук, — отстукивали поршни этого непонятного аппарата, и светящееся вещество шипело и переливалось. Сначала аппарат не поразил меня своими размерами, но потом я заметил, как малы были рядом с ним селениты, и понял, как колоссальна пещера и машина. Я невольно с уважением посмотрел на селенитов, и мы с Кавором остановились, чтобы рассмотреть удивительный механизм.

— Поразительно! — воскликнул я. — Что это такое?

Озаренное голубоватым светом, лицо Кавора выражало глубокое раздумье.

— Нет, это не сон! Неужели эти существа… люди не могли создать ничего подобного. Взгляните на эти рычаги! Есть ли у них шатуны?

Толстый селенит прошел вперед, затем вернулся обратно и встал между нами и громадной машиной. Даже не взглянув на него, я понял, что он торопит нас идти. Он снова двинулся вперед, потом вернулся и ощупал наши лица, чтобы обратить на себя внимание.

Мы с Кавором молча переглянулись.

— Нельзя ли как-нибудь показать ему, что мы заинтересованы машиной? — проговорил я.

— Что ж, — ответил Кавор, — попробуем.

Он обернулся к нашему проводнику и улыбнулся, показывая на машину; потом показал на свою голову и на машину. Неизвестно почему, он решил, что ломаный английский язык может дополнить его жесты.

— Мой глядит на него, — заговорил Кавор, — мой думает его очень сильный, да?

Его поведение остановило на минуту спешивших куда-то селенитов. Они переглянулись друг, с другом, задвигали головами и зачирикали. Затем один из селенитов, сухой и длинный, одетый во что-то вроде мантии, в придачу к оловянному наряду, как у всех остальных, обвил талию Кавора своим слоновым хоботом и осторожно потянул его вслед за проводником, который снова двинулся вперед.