Дэвид Вебер - Факел свободы

— Она была незначительным игроком, то есть.

— Да. Зилвицкий и Каша были критическими.

— А вы уверены, что они мертвы? — Альбрехт хмурился на изображение, которое повторялось в непрерывном цикле. — Нет никаких шансов, что запись была подделана?

— Мы не видим, как она могла бы быть, отец. Имей в виду, в этом направлении работы мы никак не можем иметь дело с дохлыми — ты должен извинить выражение — определенностями. Но в данный момент, практическое различие между "определенно" и "весьма вероятно" получается достаточно тонким, ты просто должен принять это как данность. Никто не будет когда-либо делать что-нибудь, если бы мы настаивали на стопроцентной проверке каждого факта.

Он вновь откинулся на спинку стула, расслабив его отрастающую руку еще раз, и закинул ногу на ногу.

— Мы прогнали эти образы через каждую сравнительную программу, которую мы получили. Что я могу сказать тебе, как результат, так это то, что эти подлинные изображения являются подлинными людьми в том самом месте, где они оказались. Анализы, что мы запускали сравнили движения на фоне почти на микроскопическом уровне. Это одна из причин такой долготы. Эти люди, — он указал на все еще воспроизводимое изображение, — на самом деле делают именно то, что, похоже, они делают точно подготовившись, как мы выяснили.

— Таким образом, это, безусловно, запись этих людей переходящих этот проход? — спросил Бенджамин.

— Правда.

— Но я заметил, что ты ничего не сказал о том, когда они это сделали, — указал Альбрехт.

— Нет, я этого не сделал. Вот когда приходит то, что мы "никак не можем иметь дело с дохлыми определенностями", как я уже упоминал выше. Есть возможность — очень маленькая возможность — что они могли бы записать это загодя и затем подставить эту запись для прямого изображения из системы безопасности владельцев башни. Но, учитывая протоколы безопасности, которые пришлось бы обойти, достижение успеха — и особенно достижение успеха, чтобы при этом не попасться — было бы… чрезвычайно трудным, скажем так.

Альбрехт задумчиво потер подбородок.

— Судя по всему, Зилвицкий очень хорош в такого рода вещах, — отметил он.

— Да, и сообщения точны, тоже. Но отслаивание чего-то вроде твоего предположения, означало бы попадание в странный виртуальный мир, где хакеры проводили рыцарские турниры в течение более двух тысяч стандартных лет. — Коллин сделал "смахивающий" жест рабочей рукой. — Любые протоколы безопасности можно обойти, отец… а любая программа, обходящая протоколы безопасности может быть обнаружена. Потом это обнаружение можно обойти, но обход может быть обнаружен, и так далее. Таковое буквально навсегда. В конце концов, все сводится к простому вопросу: "Являются ли наши кибернетики такими же хорошими, как их кибернетики?"

Коллин пожал плечами.

— Я не исключаю возможности того, что Зилвицкий является — был — лучше в этом, чем любой — или, для того, что имеет все значение — из наших людей. Честно говоря, кажется исчезающе маловероятным, что один человек, каким бы хорошим он не мог быть, будет лучше, чем целая планета конкурирующих кибернетиков. Тем не менее, я допускаю эту возможность. Но каким бы хорошим он ни был, он все еще играл на нашем переднем дворе. Если бы мы играли на его территории, я чувствовал бы себя гораздо менее комфортно с нашими выводами, но Антон Зилвицкий не смог бы, используя только оборудование и программное обеспечение, что ему удалось переправить на Мезу — или получить на черном рынке, как только он попал сюда — обойти лучшие протоколы, которые мы когда-либо были в состоянии создать, со всеми операционными преимуществами на нашей собственной домашней планете, и сделать это так легко, что мы не смогли бы найти ни одного следа от него?

Он покачал головой.

— Да, это теоретически возможно, но, в реальном мире, я действительно не думаю, что это, мало-мальски вероятно. — Он указал на крошечные, движущиеся фигурки на записанном изображении еще раз. — Я думаю, что мы смотрим на то, что действительно произошло, и когда это произошло. Антон Зилвицкий, Виктор Каша и неизвестная женщина проходили через парковку того, что раньше было башней Буэнавентура, когда кто-то запустил двух с половиной килотонное ядерное устройство. Центр взрыва был в около тридцати метрах от того, что вы видите прямо в эту минуту.

— Который, конечно, объясняет отсутствие каких-либо следов ДНК. — Бенджамин сделал лицо. — Они просто испарились.