Дэвид Вебер - Факел свободы

— Да, это так, — согласилась Берри с некоторой стальной плоскостью. Затем она вздохнула и кивнула.

— Ладно, тогда. Если вы уверены. — Когда она посмотрела вокруг флагманского мостика на этот раз, она казалась немного меньше сбитой с толку. — Я все еще не могу понять, почти всего, что здесь происходит. Но я знаю, что Танди счастлива получить этот корабль — это тяжелый крейсер, верно? — как и остальные.

Она улыбнулась.

— Ну… "счастливы" не совсем правильное слово. "Восторженны" подошло бы лучше. Или "вне себя от радости". Или "безумно".

Розак улыбнулся тоже.

— Я не удивлен. Она будет иметь флот, который оказался практически за одну ночь от того, что его флагманом был фрегат — да, это тяжелый крейсер, Ваше Величество.

— Пожалуйста, Луис. Зовите меня Берри.

* * *

Она вернулась со "Спартака" в задумчивом настроении. Посещение этого корабля побудило что-то в ней таким образом, что неудобства жизни в доме, что составлял бункер, не было. Жизнь — даже с пролонгом — просто чертовски коротка, чтобы колебаться вокруг главного.

Поэтому, когда она вернулась во дворец, ее первые слова были для Сабуро.

— Ты повышен, начиная с немедленно. Теперь, пожалуйста, оставь Хью и меня в покое на некоторое время.

Сабуро кивнул и вышел из комнаты.

На лице Хью не было никакого выражения вообще. Несколько месяцев прошло с того, как Берри узнала, что он был очень хорош в этом. Это была одна из вещей, которые она планировала изменить.

— Разве я рассердил вас, Ваше Величество?

— Ничуть. Я просто не могу справляться с этим больше. Я хочу твоей отставки. Сейчас.

Хью не колебался больше, чем, возможно секунду.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество. Я ухожу в отставку, как ваш начальник службы безопасности.

— Не называй меня так. Меня зовут Берри, и ты, черт возьми, больше не имеешь никакого оправдания, чтобы не использовать его.

Он поклонился, слегка, а затем протянул свой локоть.

— Ладно, Берри. В таком случае, могу ли я сопроводить тебя в "Дж. Квесенберри"?

Улыбка, которая пришла ей на лицо затем, была той же блестящей улыбкой, которая пленила Хью Араи, когда он впервые увидел ее. Но эта была, как будто звезда стала сверхновой.

— Мороженое было бы хорошо. Позже. Прямо сейчас, я была бы гораздо счастливее, если бы ты хотел взять меня в постель.

Декабрь 1921 года э. р.

— Итак, вы закончили ваш анализ? — спросил Альбрехт Детвейлер после того как его сын уселся — по-прежнему немного осторожно — на указанный стул.

— Так, как это есть, и из того, что есть, — ответил Коллин Детвейлер, осторожно освобождая свою левую руку. — Есть еще много дыр, ты же понимаешь, отец. — Он пожал плечами. — Нет никакого способа, которым мы когда-нибудь закроем все из них.

— Никто с рабочим мозгом не будет ожидать противного, братец Коллин, — вставил Бенджамин. — Я указывал тебе на это — что? Две или три недели, сейчас?

— Что-то вроде этого, — признал Коллин с улыбкой, смешанного юмора, смирения и стойкого дискомфорта.

— А твой брат также указывал тебе — как, теперь, когда я думаю об этом, я считаю, делал бы твой отец — что ты мог бы делегировать больше этого? Ты, проклятье, почти умер, Коллин, а регенерация — Альбрехт многозначительно посмотрел на по-прежнему отчетливо неполномерную левую руку своего сына — занимает много времени. А также, в случае, если ты не заметил, это просто крошечная небольшая трудность в системе.

— Туше? отец. Туше?! — ответил Коллин после короткой паузы. — И, да, Бен отмечал оба этих момента, также. Это просто… ну…

Альбрехт относился к своему сыну с любящим раздражением. Все его "сыновья" были сверхуспевающими, и ни один из них на самом деле никогда не хотел отпроситься на выходной. Он практически должен был стоять над ними с палкой, чтобы заставить их сделать это, на самом деле. Это отношение, казалось, имело постоянное соединение с генотипом Детвейлер, и это было хорошо, во многих отношениях. Но, как он только что указал Коллину (с огромным преуменьшением), регенерационная терапия определяла огромные требования на тело.

Даже с учетом качества медицинской помощи, которую Детвейлер мог ожидать, и естественной способности быстро восстанавливать физические и душевные силы, усиленной телосложением альфа-линии, простое отращивание всей руки требовало массивной утечки энергии у Коллина. При том, что "незначительное" требование было добавлено ко всем другим физическим восстановлениям, что требовались Коллину, некоторые из его врачей были действительно обеспокоены тем, как жестко он подталкивает себя.