Лев Теплов: Всевышний-I

И когда Минна кончила свою детскую песенку о Мэри и ягненке - в сочетании с зачесанными на лоб волосами и синими обводами вокруг глаз это производило в клубе щекочущее впечатление, - она представила следующий номер:

- Сейчас великий изобретатель Кси Волошин, ученик знаменитого Гленнера, мой друг, покажет вам свои сногсшибательные открытия. Только у нас! Впервые в мире!

Сделав улыбку, Кси вышел на площадочку, прикидывая на глаз, где именно из пола торчат до высоты груди два невидимых провода. Он поклонился, достал из кармана обыкновенную электрическую лампочку и, взяв ее за баллон, выставил перед собой. Лампочка вспыхнула, на мгновение ослепив его.

В темной дыре зала вяло похлопали. Личности, которые пили и ели там, никогда в жизни не интересовались, почему горит лампочка. Второй свой трюк - невидимый радиоприемник, на который он убил неделю и остаток средств, он решил не демонстрировать: кто поверит, что это не магнитофон за сукнами?

Руки стали липкими, ноги ослабли, и, удерживая на лице улыбку, Александр вспомнил утреннее письмо из "Фиэикал абстрактс" - "...не может быть напечатано по недостатку места и отсутствию рекомендаций". Он покосился за кулису: бледная Минна стояла у трансформатора, глаза ее светились в темноте, как у кошки. Надо было решать немедленно. Знаком приказав ей прибавить напряжение, он хрипло спросил зал:

- Может быть, кто-нибудь из гостей пожалует сюда?

Зал молчал. Толстяк со столика во втором ряду, видимо-фермер, желающий за свои деньги испытать все соблазны большого города, оглянулся, поднялся, сделал два неуверенных шага и остановился.

"Сейчас он вернется за столик, а меня погонят с эстрады, - думал Александр. - Последняя карта будет бита. Неужели это ходячее пузо - моя судьба, моя золотая рыбка?"

Толстяк, поколебавшись, все же полез на помост. Два невидимых высоковольтных проводе ждали его. Сопя, он надвигался на Александра, но вдруг подскочил на месте, ахнул, словно беззвучно пролаял, и свалился на столик первого ряда. Девицы, сидевшие там, завизжали. Узкоплечий юнец из их компании скинул пиджак, полез на эстраду драться и упал на толстяке, задрав ноги в узких брючках.

Жалобно зазвенела посуда, бокалы посыпались со столика. Полицейский, надвинув на нос фуражку, расшитую золотом, поспешно удалился: ему давно было известно, что в зале сидит сам Вольф, глава местных уголовников, возможна стрельба.

Тогда из задних рядов поднялся высокий человек в темных очках и, не меняя равнодушно-брезгливого выражения толстых губ, державших сигару, решительно зашагал к помосту. Те, кто знал его, - и прежде всего переодетые сыщики, побледнели: Вольф!

- Эй ты, парень! Иди сюда.

- Сам иди, - плохо соображая, отвечал Александр.

Как метнулся этот страшный человек снизу, почти у пола, как получил свой разряд и вылетел в общую свалку, он не успел разглядеть. Человек уже стоял на ногах, чрезвычайно довольный.

- Сильно загородился, только пулей и возьмешь. Давай иди, не бойся, негромко повторил Вольф. - Счастье само в руки лезет. Сколько тебе надо за эту штуку?

Князь, которому было уплачено за полгода вперед, сидел у Александра в комнате, превращенной в мастерскую, довольный, водя расширенными зрачками по столбцам газеты.

- Опять пишут о летающих блюдцах. Это, конечно, рука большевиков. Военный самолет погнался за блюдцем и взорвался.

Александр возился над столом, то заглядывая в экран электронно-оптического преобразователя, то снова двигая в пространстве маленьким разрядником. Он монтировал из панцирно-ионизированных цепей воздуха кибернетическую схему, которая должна была сама находить источник питания, заряжать невидимые аккумуляторы и выполнять множество других операций.

Главную часть - аккумулятор - составляли десятки решеток, составленных из тончайших панцирных линий. Изогнутая сетка спереди была зеркалом направленной антенны, а множество полупроводящих пересечений еще одной решетки - логической схемой и памятью. Ионизированный воздух отекал с точек высокого потенциала и мог перемещать всю схему в любую сторону. На "кране преобразователя эти подробности вырисовывались очень отчетливо, хотя для невооруженного глаза стол был пуст. Только разметочные рейки окружали пространство под ним, которое теперь было наполнено не беспорядочно мечущимися молекулами газов, как во всей комнате, а сложно организованной, устойчивой системой из этих молекул, связанных электрическими силами. По ней-то уверенно двигалась рука Александра с разрядником-иглой в эбонитовом чехле, на которой трепетала голубая искра.