Андрей Щербаков - ДМБ-2010

— Понял, Сереж. Спасибо тебе.

Пожав руки, мы расходимся. Скорее всего, мы видим друг друга последний раз. Я поднимаюсь, не оборачиваясь назад.

Иду, как машина. Старательно обхожу осыпи. Изредка поглядываю на снимки местности. Иду неплохо — спасибо Школьной физкультуре. Когда мы каждый день бегали до находящегося близ Школы кладбища, Сержант говорил… Стоп, что он говорил? Это очень, очень важно: «не забыть бы мне вернуться!».

К полудню я на своем месте. Долго вожусь с палаткой. Руки не слушаются, сердце колотится где-то в голове. Наконец, устраиваюсь.

Когда сидишь — вполне ничего. Может, вывернулись?

От нечего делать отрезаю сантиметров семьдесят реп-шнура и завязываю на нем узел размером с кулак. Они наверняка не рискнут стрелять, а получившейся штуковиной я отобьюсь от любого холодного оружия. Если только его не будут метать… М-да! И еще очень хочется верить, что первым подоспеет специалист по радиооборудованию…

Половина второго. Через полчаса буду спускаться.

Слышу вдруг какие-то подозрительные звуки. Кто-то тихо идет по снегу…

Ну, что же — очередь за мной. Вставай, значит, Фердинанд, пора ехать в Сараево. Я вылез из палатки.

Зрелище не для слабонервных.

Допрос инопланетян-негуманоидов в штабе Киевского военного округа. Некто в шлеме с зеркальным стеклом во всю физиономию и кевларовом комбинезоне вполне марсианского вида стоял, направляя на меня нечто, по-видимому, стреляющее. Поскольку я плохо слушал лекции по стрелковому оружию спецназа противника, то совершенно не испугался и с интересом смотрел, что будет дальше.

Некто снял шлем, рассыпав по плечам длинные волосы. Юлька! Лицо строгое, губа закушена…

— Отдавай то, что принес и быстро уходи!

— У меня ничего нет.

— Как нет?

Быстро проскальзывает мимо меня в палатку. Вылезает с растерянным лицом и достает радиостанцию.

— Не трудись, она не работает. И GPS тоже.

Ну что за беда! Обязательно надо похвалиться. Хацкер хвастливый, первый сорт. Сейчас сгоряча застрелит и все дела.

— Это ты сделал?

— А то кто же?

— Так теперь я не найду своих и они нас…

— Именно этого я и добивался…

Оп! Да, получить ногой по физиономии даже от такой красавицы не очень приятно…

— Ты чего дерешься?

— Дерусь!? Да я тебя сейчас… Ай, отпусти, больно!

Невелика, однако, заслуга уложить соперника в два раза меньшего веса.

— Ну-ка, пойдем быстрее!

— Нет, я не хочу…

— Не сходи с ума! Давай быстро вниз, видишь, беда какая-то начинается.

Сергей на зря сказал про 14 часов — погода действительно резко поменялась — стал подниматься какой-то отвратительный туман, сильно похолодало. Спохватившись, быстро забегаю в палатку за вещами.

Но хороша же эта растрепа — стоит столбом. А уже практически ничего не видно и в тумане (или у меня в глазах) началось какое-то подозрительное движение.

— Где твой шлем?

— Не знаю, где-то бросила…

Хватаю ее за руку и тяну за собой. Идет, не сопротивляется, только бы не упала в обморок. Да, руку я ей здорово помял.

Начинаем спускаться другой дорогой. Главное, не встретить случайно ее… гм… коллег.

Прошло два часа, а мы спустились только метров на пятьсот. По-прежнему почти ничего не видно. Джули ложится в снег.

— Что с тобой, девочка?

— Иди, Кот, оставь меня…

— И не подумаю! Я не умею машину водить, кто меня назад повезет?

Наверно, я сказал что-то очень интересное. Смотрит удивленными глазами:

— Ты не шутишь, Кот?

Ей, по-моему, нравится эдак кокетливо растягивать «Ca-a-t».

— Нисколько. Хочешь, я немножко понесу тебя?

— Ты что! Нести на руках вражескую шпионку — тебя же дома расстреляют. Если вернешься.

Важное дополнение!

— Не, за это сейчас не расстреливают, а только гонят с работы или, на худой конец, в Сибирь ссылают. А ты думаешь, кто-нибудь узнает?

А она легкая-легкая!

Тихо смеется, голову закидывает, а руками крепко за шею держит. Эх, сейчас сожмет руки — и задушит бедненького Котика. Ну и пусть!

А ей действительно плохо — воздуха не хватает совсем. Оно и понятно, вся гоп-компания забежала в гору почти бегом — сейчас у нее в крови кислорода почти нет и взяться ему неоткуда. А если шли вверх с кислородом, то тем более соскочила с нормальной атмосферы на жиденький коктейль.

— Рука не болит? — пытаюсь ее развлечь.

— Издеваешься! Болит, еще как, вывихнул точно. Ты меня несешь как ребенка…

Нежно губами трогает ссадину на скуле. Вот так всегда — сначала лупим, потом жалеем…