Лев Теплов - Тирания (пер. С. Гоголина)

За полчаса по всему маршруту от моего дома до университета движение было перекрыто, люди опаздывали на работу. Друзья рассказывали, как пустые роллеры, ускользали от них и мчались к моему подъезду. Вечером, когда я, навздыхавшись по Ирине, ложился спать, во всем доме сразу выключался свет и стихала музыка. А через месяц она начала хозяйничать в университете, как влюбленная королева. Даже если на лифте поднимался сам директор, кабина с полдороги возвращалась, потому что, видите ли, я подошел к двери шахты. Чихала она на все правила поведения…

— Мы считали Максима невероятным хитрецом, а кое-кто, напротив, уверял, что он просто ничтожество, — вспоминала Ирина, выпроваживая детей из-за стола. — Мы же не знали, что все это проделки машины!

Через личную университетскую машину она так бессовестно завышали ему итоговые оценки, что Академия наук заинтересовалась новоявленным гением. Через управляющую машину стадиона она проделывала различные фокусы с часами, измерительными линейками и другим автоматическим судейским инвентарем. С Максимом уже никто не хотел соревноваться или играть в одной команде.

— Она упрямо, словно маньяк, следила за мной, куда бы я ни пошел, — добавил Максим. — Снабженные оптикой придорожные автоматы, регистрирующие нарушения правил движения, доносили ей все. Вскоре машина поняла, что самое главное в моей жизни — свидание с Ириной. Почти полгода она водила за нос бедную девушку. Переставляла стрелки уличных часов, задерживала ее роллер перед светофором, пока я случайно не оказывался рядом. Теперь даже трудно вспомнить все штучки, которые она придумывала, чтобы свести нас. Баскетболист, который тенью маячил между нами, поминутно рисковал жизнью, его били и защемляли автоматические двери. Он просиживал по полчаса в лифте между этажами. Автоуборщики улиц будто нечаянно сталкивали его в кювет, и он неделями валялся в больнице. Парню пришлось перевестись в другой университет.

— И я решила положить конец этому безобразию, — сказала Ирина, — решила во чтобы то ни стало все выяснить и просить, чтобы меня не преследовали. «Между нами все кончено», — шептала я, с опаской садясь в роллер и направляя его к дому Максима. Тогда я даже не могла себе представить, какое опасное дело затеяла. Странно, но светофоры никак не препятствовали мне. Я преспокойно добралась до подъезда и неожиданно увидела… Вокруг дома лежали трубы со штуцерами, автоматические цистерны заправляли их маслом для всех механизмов дома. Когда я подошла к двери, один штуцер открылся, и меня окатило желтой маслянистой дрянью. Вы думаете, случайно? Ну, да… Я хотела вернуться, но, ехать в открытом роллере через весь поселок, имея такой ужасный вид, не решилась. Ни одна девушка такого не сделает.

Дверь квартиры гостеприимно распахнулась. Жалкая, несчастная, я побежала в душевую. Масло капало с меня, а мыши ползали сзади и вытирали капли на паркете.

Как только я забралась в ванну, мыши забрали мою одежду и унесли ее прочь… Я думала, они положат ее в стиральный блок и вернут, как положено, минут через десять… Но, как потом выяснилось, проклятые животные засунули ее в измельчитель мусора и всю перемололи.

Я вытаращил глаза.

— Да-да, — грустно сказала Ирина, — даже туфли перемололи. У меня остались только часы. А я, глупая, плавала, как утка, и ждала, что вот-вот мне подадут чистое, теплое после утюга платье. И белье. И чулки.

Прошло полчаса, час. И вдруг я услышала голос Максима. «Не заходите! — крикнула я. — Принесите мне что-нибудь надеть». Сначала он долго ничего не мог понять. Потом я слышала, как он пыхтел, пытаясь взломать автоматический шкаф для одежды, потому что мерзавка машина позаботилась, чтобы он не открывался. Кажется, Максим страшно рассердился, хотел перебить мышей, но те заползли в недосягаемые щели. Я навзрыд рыдала в душевой и он бросил мне наспех сорванную шторку. Как видите, я осталась здесь надолго. Насовсем.

Ирина наклонилась ко мне, поблескивая смеющимися глазами.

— Слово чести, я не жалею, — прошептала она.

— Все рассказала? — спросил Максим.

— Почти все, — слегка покраснела женщина.

— С тех пор я и занимаюсь этими фильтрами, — подытожил Максим. — Машины должны знать свое место. Иначе получится, как в старых научно-фантастических рассказах: тирания машин. Это нам, в принципе, ни к чему. Хотя я лично не против такой тирании.

Перевод по тексту сборника "Химерні пригоди", К.: Молодь, 1964.