Юрий Моралевич - Новые крылья (Сборник)

К середине второй недели Иван произвел уже несколько пробных запусков двигателя. Из дюз, расположенных кольцом в нижней части шара, не вырывалось при этом ослепительного пламени. Струи газа были так раскалены, что казались лишь прозрачным неярким сиянием голубовато-фиолетового цвета. Но земля в местах соприкосновения с ними быстро плавилась и разбрызгивалась во все стороны яркими осколками солнца, а потом застывала прочной каменной коркой.

Как не похож был взлет корабля на то, что обычно описывается в фантастических рассказах! Не шумела на ракетодроме многотысячная толпа, не суетились вокруг сотни фоторепортеров. Все это произошло раньше, на одной из площадей города. Там Иван и с родными попрощался. А на ракетодроме находились лишь люди, которые нужны были для старта, и два оператора кинохроники.

Инженеры в последний раз проверили оборудование и костюм, в котором Иван мог во время облета Луны выйти из корабля наружу и мчаться рядом на расстоянии нескольких десятков метров, удерживаясь с помощью тонкого троса. Этот трос из синтетического волокна поразительной прочности разматывался наружу с барабана, словно лента рулетки.

На пультах корабля были только запасные кнопки и маленькие штурвальчики из разноцветной пластмассы. Почти все управление производилось посредством мысли водителя. После надлежащей тренировки биотоки его мозга, принимаемые надетыми на руки и на ноги браслетами, превращались прямо в полупроводниковых приборах браслетов в радиоволны, и те приводили в действие механизмы управления.

Так произошел и старт «Сферолета-1». Андреев лег в свое кресло и мысленно приказал закрыться овальному люку в борту. Тот тут же бесшумно закрылся. Затем, глядя на большую секундную стрелку хронометра, вделанного в переборку над главным пультом, Иван дождался, пока ее острие, скользя по десятым секунды, дойдет до нужного деления, и отдал мысленно новое приказание: «Всем двигателям включиться на стартовую скорость струй».

В кабину донеслось лишь легкое шипение. А в двигателях термоядерная реакция уже раскаляла до чудовищной температуры струи азота, которые вылетали наружу, невидимые в ярком свете солнца. Сверкающий металлический шар неторопливо поднялся над ракетодромом и, плавно набирая скорость, ушел в голубой простор.

Пряча в футляр свой аппарат, молодой кинорепортер сказал товарищу:

— А представишь себе — и сердце замирает. Совсем один в космосе! Хорошо еще, что не так уж надолго. Через шестнадцать суток прилетит обратно.

Со стороны это действительно казалось страшным — одному мчаться в бесконечном пространстве. Но у Ивана, продолжавшего лежать в своем кресле, совсем не было чувства страха. Пилот внимательно следил за постепенным нарастанием скорости корабля. Она каждую секунду увеличивалась на 10 метров. Это совсем немного, Иван легко переносил двойную перегрузку: весил он сейчас около 140 килограммов. Конечно, стоя на ногах, он бы себя чувствовал как тяжелоатлет, держащий штангу в 70 килограммов.

Через четыре часа скорость подъема корабля превышала уже 14 километров в секунду, и Иван, опять с помощью одной лишь мысли, выключил двигатели, затем поручил проверку правильности курса корабля электронно-счетной машине и приказал открыться нижним иллюминаторам. В них он увидел висящий в искристой темно-фиолетовой бездне громадный сияющий шар — это была Земля.

Автоматически включился радиотелефон, и совсем близкий голос, который электромагнитные волны принесли оттуда, с величественного шара, настойчиво и взволнованно спросил:

— Вы нас слышите, Андреев? Все ли у вас благополучно?

— Отлично слышу, — ответил молодой пилот, отстегнул предохранительный ремень и осторожно привстал. — Невесомость полная, придерживаюсь за поручни. Биоавтоматическая станция работает нормально, электронный водитель дважды включал группы двигателей, исправлял курс. Сейчас хочу поесть и выспаться, пока до Луны еще далеко.

— Это правильно, Андреев. У вас в распоряжении больше восьми часов. Ждем сообщений с нетерпением.

Все приборы работали безукоризненно. Иван, не раз ощущавший кратковременное отсутствие тяжести во время испытания высотных самолетов, не чувствовал особых неудобств и в условиях длительной невесомости. Ему даже нравилось плавать в воздухе кабины, слегка отталкиваясь от ее стенок, потолка, пола и панелей с приборами. Мелькнула мысль о том, что неплохо бы поспать, просто вися в пространстве посреди кабины. Но осторожность опытного летчика взяла верх. Он подплыл к креслу, лег вдоль него и пристегнулся широким ремнем.