Ганс Доминик - Лучи смерти

— Вы транспортируете закупленный металл в Штаты и там сами будете выделывать оружие.

Изумление изобразилось на лице Глоссина.

— Мы вовсе не думаем о том, чтобы перевести в Штаты закупленные до сих пор десять миллионов тонн стали. С нас достаточно изъять их из военной промышленности. Пусть ваша светлость не забывает, что мы купили быстро и по сходным ценам.

Доктор Глоссин уверял, что опасности войны нет. Это могло быть притворством, слишком тяжеловесным, чтобы английский государственный деятель хоть на секунду мог обмануться им. Но одновременно с этим доктор Глоссин говорил о коммерческом предприятии, которое должно было принести американцам миллиарды золотых долларов, если кризис разрешится мирным путем. Англичанин не мог не поддаться величию этих экономических намерений. Дело остается делом. Это положение слишком глубоко внедрилось в мысли англичанина, чтобы не оказать своего действия.

Английская сыскная полиция сообщила лорду Горацию, что доктор Глоссин лишь несколько дней тому назад имел длинное собеседование с Цирусом Стонардом. Без сомнения он действовал по поручению диктатора. Америка хотела избежать войны и при этом заключить миллиардную сделку. Тактика была достойна Цируса Стонарда.

Эти мысли с быстротой молнии пронеслись в голове лорда Горация. За короткое молчание он обдумал план с различных сторон и нашел его безукоризненным.

С этого мгновения он был склонен думать, что Цирус Стонард ищет мира. Вопрос о том, хочет ли его так же Англия стоял в другой плоскости. У нее оставалась возможность выиграть время для конфликта.

Лорд Мейтланд нашел случай достаточно важным, чтобы отправиться на совещание в Лондон. Он оставил доктора Глоссина в обществе леди Дианы.

Мейтланд Кастль был выстроен во времена Тюдоров. Позднейшие перестройки увеличили доступ света и воздуха, не изменив его внешности.

В тени дерева в удобном кресле сидела леди Диана. Книга лежала у нее на коленях.

Напротив нее сидел доктор Глоссин.

— Господин доктор… ваш интерес к моей особе повергает меня в изумление. Он далеко оставляет за собой отношение ко мне других моих гостей… И то отношение, какое я бы желала встретить.

Мой муж сказал мне, что вы работаете на пользу нашей родины, помогаете установить мир между обеими странами. В моих глазах это большая заслуга, дающая вам известную свободу. Но всякая свобода имеет свои границы…

Говоря о мире, Диана Мейтланд взволновалась. К концу речи ее голос звучал холодно.

— Ваша светлость придает моим словам ложный смысл. То, о чем я говорю, тесно связано с благополучием обеих стран.

— Господин доктор, вы говорите загадками! При всем желании я не могу найти связи между моей девичьей жизнью в Париже и благополучием Англии. Но я изумлена вашей осведомленностью. Вы хорошо знаете мое прошлое…

— Да, леди Диана. Лучше, чем вы это думаете.

— Пожалуйста, господин доктор, мне нечего отрицать…

— Я сказал вашей светлости, что обеим странам грозит могучий и опасный враг.

— Я только что слышала об этом, господин доктор.

— Этот враг — Эрик Трувор.

Леди Диана, только что олицетворявшая насмешливое спокойствие и холодную гордость, побледнела. Ее глаза расширились, словно она увидела призрак. Страстное возбуждение, отражавшееся на ее лице, подчеркивало его красоту. Ее глаза сверкали гневом и смертельной ненавистью.

— Эрик!.. Эрик Трувор? — страстно вырвалось у нее.

Откинув голову, она посмотрела на Глоссина пронизывающим взглядом.

— Как можете вы произнести имя, одно упоминание которого является оскорбительным для меня?

— Я назвал имя человека, угрожающего обеим странам… И много лет назад вошедшего в нашу жизнь, леди Диана.

— Эрик Трувор грозит Англии, всей Америке… Один человек опасен могущественнейшим государствам?

— Я примирился бы с немилостью вашей светлости, если бы мог превратить жестокую действительность в легкую шутку.

Я назвал Эрика Трувора. С двумя своими друзьями живет он в Швеции, на Финской границе. Один из его друзей — Сильвестр Бурсфельд, сын того Гергарта Бурсфельда, которого мне тридцать лет назад удалось упрятать в Тоуэр. Они оба знают тайну отца Сильвестра и работают над ее дальнейшем развитием.

Бурсфельд знает, что его отец погиб жертвой английской политики, и поэтому стремится мстить Англии. Третий член союза, индус, тоже сведет некоторые счеты с Англией за свою родину.

С берегов Торнеаэльфа Англии грозит опасность, более страшная, чем та, какую представляет Цирус Стонард со своим трехсотмиллионным народом. Эрик Трувор и его два друга страшнее Цируса Стонарда.