Роберт ШЕКЛИ — Координаты чудес

Он понимал, что машина уязвима только во время паузы, пока селектор выбирает способ убийства. Но как вывести из строя гладкий бронированный механизм?

Макс опять приближался, и теперь его металлическая шкура тускло отсвечивала зеленым веществом, в котором Баррент сразу узнал контактный яд. Он прыгнул в сторону и помчался, огибая арену, стараясь избежать смертельного прикосновения.

Машина затормозила. Нейтрализатор омыл ее поверхность, очищая от яда. Затем Макс опять направился к нему, на сей раз без всякого оружия, явно идя на таран. Баррент еле переводил дыхание. Он беспомощно прислонился к стене, глядя, как противник набирает разгон.

Макс остановился в нескольких дюймах от стены. Щелкнул селектор. Из брони вылезало нечто вроде бейсбольной биты.

Упражнение по прикладному садизму, подумал Баррент. Пройдет немного времени, и машина собьет его с ног и запросто прикончит. Предпринимать надо что-то немедленно, пока еще сохранились силы.

Не успел он подумать об этом, как в воздухе мелькнула увесистая стальная дубинка. Баррент не смог полностью уклониться от удара. Бита задела левое плечо, рука онемела.

Макс опять выбирал. Баррент бросился на его гладкую сферическую поверхность. На самом верху он увидел два крошечных отверстия. Молясь, чтобы они оказались воздухозаборниками, Баррент заткнул их пальцами.

Машина замерла, публика взревела. Баррент цеплялся за ровную поверхность онемевшей рукой, стараясь удержать пальцы в отверстиях. Огни на шкуре Макса изменили цвет с зеленого на янтарный, потом на красный; его внутриутробное жужжание превратилось в глухой рокот.

А затем машина выпустила трубки дополнительных воздухозаборников.

Баррент попытался накрыть их своим телом, но машина, внезапно взвыв, быстро откатилась и сбросила его. Он вскочил на ноги и вернулся к центру арены.

Состязание длилось не более пяти минут, а Баррент совсем выбился из сил. Тем временем неумолимая машина наступала, подняв широкую сверкающую секиру.

Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону, Баррент бросился вперед. Он схватил металлическую руку обеими ладонями и начал гнуть ее вниз. Сталь затрещала, и Бар-ренту показалось, что сустав начинает поддаваться. Если ему удастся отломать металлическую конечность, может быть, машина выйдет из строя или, на худой конец, он получит оружие.

Макс внезапно дал задний ход и вырвал руку. Баррент упал ничком. Секира со свистом долбанула его по плечу.

Баррент покатился по полу и посмотрел на трибуну. Он конченый человек. Уж лучше благодарно принять следующую попытку машины, чтобы она прикончила его сразу... А девушка показывала ему что-то руками.

Времени наблюдать не было. Ослабевший от потери крови, Баррент поднялся на ноги. Его не интересовало, какое оружие извлекает машина на этот раз. Стоило ей двинуться, и он бросился под колеса.

Колеса вкатились на плечо, и Макс резко накренился. Баррент застонал от боли и, собрав последние силы, попытался встать. Машина взвыла и опрокинулась; Баррент упал рядом.

Когда зрение вернулось к нему, машина выдвигала конечности, чтобы перевернуться.

Баррент кинулся на днище и замолотил по нему кулаками. Ничего не произошло. Он попробовал оторвать одно из колес, но не сумел. Макс стал отжиматься от пола.

Внимание Баррента вновь привлекла девушка. Она настойчиво повторяла дергающие движения.

Только тогда Баррент заметил маленькую предохранительную коробку около одного из колес. Он резко сорвал крышку, ободрав почти все ногти, и выдернул предохранитель.

Машина элегантно испустила дух.

Баррент лишился чувств.

— На Омеге главенствует закон. Скрытый и явный, церковный и светский, закон управляет поступками всех жителей, от нижайших из низких до высочайших из высоких. Без него не было бы привилегий для тех, кто создал закон; без закона и его неумолимой силы Омега превратилась бы в немыслимый хаос, в котором человеческие права могли существовать, лишь пока и поскольку их обеспечивал бы каждый человек. Анархия знаменовала бы конец омегианского общества и особенно тех старших представителей правящих классов, кто давно миновал расцвет своих физических сил. Но население Омеги состоит исключительно из людей, нарушавших законы на Земле. Это общество, в котором преступления не только прощаются, но и поощряются; общество, в котором уклонение от правил судится единственно по степени успеха. Налицо парадокс: криминальное общество с абсолютными законами, предназначенными для нарушения.