Глеб Анфилов - В конце пути (сборник)

— Приветствую вас, Май Сергеевич! Не подвезти ли? — осведомился он.

— Куда?

— В институт, я полагаю. У меня, видите, транспорт.

— Неужели вы не понимаете, что ничего не будет! — заговорил раздраженно Май. — Ничего, ровным счетом, не помешает! Зачем же вы лезете!

Журналист ни капельки не смутился:

— Для порядка, Май Сергеевич, и для безопасности. Прецеденты имеются. Наш долг...

— Катитесь вы к чертовой бабушке!

— Ну, хорошо, — начал успокаивать собеседник, — отдохните, только не надо волноваться.

Он сел в машину и медленно тронул ее. Парень тоже тихонько зашагал вперед.

Май выждал с минуту и почувствовал, что не может этак безропотно повиноваться. Им, как вчера утром, завладело вдруг отчаянное стремление испытать эту жесткую предрешенность событий, сделать что-то нелепое...

Оглянулся... Юркнул в парадное. Под лестницей была дверь во двор. Во дворе было пустынно, тихо после шумной улицы и росло несколько деревьев. Май бросился к одному из них, стоявшему в глубине двора у забора. Спрятался за ствол и огляделся. Никого. Подскочив, схватился за толстую ветку, держась за нее, взобрался на высокий забор. По ту сторону был узенький переулок. Спрыгнул за забор в переулок и услышал отрывистый собачий лай. Он слышался со двора. "Ищейку спустили, скоты", — мелькнула догадка. Побежал по переулку вправо, и в ушах стоял этот мерзкий лай. За поворотом стоял "Москвич", дверца была полуоткрыта, водитель стоял недалеко и пил газировку из автомата. Май по-обезьяньи впрыгнул в машину, поспешно отпустил тормоз и нажал газ. Рванул вперед. "Стой! — истошно заорал водитель,— стой!" И опять почудился собачий лай. "Вперед, вперед", — подстегивал себя Май. Прямо перед глазами маячили автомобильные часы. На них было двенадцать минут одиннадцатого.

Май гнал машину, петляя по переулкам и проездам. Сверлило чисто мальчишеское желание: перехитрить телохранителей и явиться в институт без эскорта, одному. Захваченный озорной безнаказанностью, он резал углы по тротуарам, лихо мчался под запретными знаками. Еще два поворота, беззаконное пересечение широкой улицы — и он у цели. Остановил "Москвич", выскочил из него и... увидел впереди ту самую "Волгу", от которой хотел избавиться. Она явно прибыла сюда раньше. А возле "Волги" стоял Двойник в белом рабочем халате. И рядом — журналист, который, увидев Мая, помахал ему поднятой рукой. В жесте этом были приветливое успокоение и великодушное прощение шалости.

Маю не хотелось смотреть на него. Пошел прямо в проходную.

Вместо привычного вахтера в проходной были два солдата с автоматами. Выгнув груди, они стояли по стойке "смирно" и держали равнение на Мая. Вот тут-то Май отрезвел от рецидива детской необузданности. И покорно опустил руки.

Посмотрел на часы. До опыта оставалось одиннадцать минут. Почувствовал, что не все еще сделано, что-то нужное им забыто. Повернул и пошел прочь из проходной, на улицу. И, выйдя, столкнулся лицом к лицу с главным редактором газеты "Жизнь".

— Здравствуйте, Май Сергеевич! Очень рад вас видеть... — с тенью озабоченного вопроса, но вместе с тем с почтительной и веселой любезностью главный пожал вялую руку Мая. Поодаль стояли Лита и фотограф. Май кивнул им, не глядя на них. Он смотрел на угнанного им "Москвича". Вокруг машины хлопотали два орудовца.

— Ты ничего не забыл? — крикнул Маю Двойник.

"Ба! — вспомнил Май. — Надо же купить сегодняшних газет, ради этого я, наверное, и вышел из проходной!" Побежал к киоску.

— Погоди! — Двойник обратился к Лите. — Купи, пожалуйста, газет вон там... — И снова Маю. — А ты иди сюда.

Май чувствовал себя омерзительно: он был рабом, собственностью Двойника, собственностью румяного улыбающегося журналиста, и этих солдат, и времени, которое ползло к неминуемому старту в прошлое.

— Не хандри, — тихо сказал Двойник Маю, и журналист корректно отошел. Получилось очень мило.

— Кролику дали побаловаться, — зло сказал Май. — Хозяева.

— Ну-ну, не надо так. Ты сам хотел вкусить свободы.

— После моего побега этот тип догадался позвонить тебе?

— Именно. Разум восторжествовал.

Они пошли к проходной. Миновали крутогрудых солдат, которые беспрепятственно пропустили их.

— А где же вахтер? — спросил Май.

— Вызван на допрос, — сказал Двойник. — И, кажется, собщил там такое, что над одним нашим общим знакомым нависла угроза серьезных неприятностей.

— Что ты мелешь?

— Ничего. Молчу. Кстати, Климов попал в сумасшедший дом.