Глеб Анфилов - В конце пути (сборник)

— И громовская оценка — хорошо? И ошибки, которые ты допустил нарочно хорошо?

— Стой, стой, — сказал Рубен. — Ты, наверное, хочешь, чтобы тебя только хвалили? — Он повысил голос. — Этого ты хочешь?

Я молчал. Он заговорил тихо:

— Последнее время мне, Сережа, стало трудно с вами. Уж больно вы расхвастались. У вас какое-то доделочное настроение. Будто чуть подправить — и проблемы решены. А они только поставлены. И Громов прав, и Кудров прав. Ты, пожалуйста, расскажи это Рашидову и Алле. Хороший урок. — Он помолчал. — И мне тоже урок.

Я тянул кофе и чувствовал, что успокаиваюсь.

— Делает дело не тот, кто доволен достигнутым, а тот, кто недоволен, сказал Рубен.

Наверное, это восточная пословица.

— Между прочим, — закончил он, — Кудрова я постараюсь пригласить к нам постоянным консультантом.

...Шагая к себе на Разъезжую, я уже не чувствовал досады. Падал мокрый снег, дома светили разноцветными окнами. Я снова унесся в мечты. Я смотрел на прохожих — скромных и важных, спешащих и неторопливых, добрых и злых... Все разные! Что будет, если дать им возможность связаться нашим механизмом перемещения чувств! Захочет человек — и включится в зрение, в слух, в мысль всех, кто этого пожелает. Заболеет, потеряет сознание летчик в самолете — чьи-то добрые и уверенные руки возьмут на себя управление. Руки с Земли! Постоянная, беспрерывная взаимопомощь...

Может быть, получится иная, новая природа разумной жизни? Может быть, это безмерное обогащение личности?.. Кто знает!.. Какие-то новые, никогда не бывалые отношения. Впрочем, это пока фантазия чистой воды... Рубен морщится от таких разговоров...

Желторотый я все-таки.

— Скучно сидеть тут с тобой, — сказал Юра, — когда на дворе текут искристые ручьи, и пахнет весенним ветром, и девушки ежеминутно хорошеют, и можно поиграть с ними в настольный теннис. Ты не согласен со мной!

— В том, что тебе скучно со мной сидеть! — переспросил я.

— Именно, — подтвердил он.

— Нет, не согласен, — ответил я. — Тебе должно быть со мной интересно.

Я, конечно, знал, что он сейчас удерет из лаборатории, но мне хотелось задержать его. Поэтому я продолжил разговор:

— Ты, мне кажется, сегодня больше бездельничаешь, чем работаешь. В работе не бывает скуки. Помнишь, как ты кипел вчера!

— Возможно, ты прав, Джек, — ответил он. — Но какое тебе до этого дело!

Я не обратил внимания на его невежливость и сказал:

— Углубившись в работу, ты найдешь гораздо больше радости, чем там, за окном.

— Откуда тебе знать!

— Ведь мы с тобой решаем любопытнейшую задачу, — настаивал я. — От наших расчетов зависит судьба большого строительства.

— От твоих, это будет вернее.

— От наших, — повторил я. — Вчера ты дал идею, которая стоит недели моих вычислений.

— Чепуха, — сказал он. — Таких идей у всех вагон. Важно считать.

За окном послышался смех, удары ракеток о мячи.

Снизу в стекло брошена горсть песка. Этим детским способом вызывает Юрия его подружка Рита из лаборатории профессора Дитриха. Юра заторопился:

— Прости, Джек, мне пора.

Он вихрем вылетел из комнаты. На прощание бросил мне:

— Между прочим, вчерашняя идея пришла мне в голову на танцплощадке. Учти и запомни!

Наверное, так и было. Только напрасно он сказал это.

Что ж, мне не остается ничего другого, как в одиночку думать о водоснабжении второго яруса жилого плато, сооружаемого на месте и из материала Гималаев. Обводнять его решено путем конденсации атмосферного пара, и мы с Юрием под руководством доцента Кислова ищем оптимальный вариант размещения конденсационных станций. Вчера Юра предложил вести вычисления, наложив на изокордическую координатную сетку функции Грина-Мартынова. Это и есть его идея. И когда я сделал наложение, давно искомые точки стали определяться быстро и однозначно. Кислов был в восторге. Он назвал Юру "нестареющим вундеркиндом".

И вот я считаю. Чтобы высчитать одну координату надо возиться минут пять. Я считаю, а он болтается там за окном. Я уже отсчитал три точки, а он и не думает возвращаться. Мне немножко обидно, но я добросовестно считаю. А что делать! Такова участь всех, подобных мне.

В окно влетает мяч, и вслед за ним Юрин крик:

— Джек, попытайся выкинуть мяч, будь любезен! Я сыграю еще пару партий, не больше, Джек, честное слово.

Мне это сделать нелегко. Я шарю под столом, под пультом. Рука плохо слушается. Все-таки нашел мяч и бросил в окно.