Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 07

В реке под нами лежали распростертые крокодилы; они держали свои пасти разинутыми до тех пор, пока влажные, липкие, как бумага для мух, языки не оказывалось сплошь залепленными москитами и другими ночными насекомыми; тогда — хлоп, — и все это мигом проглатывалось, и снова разверзался живой капкан, и опять в бессонной, бесконечной ночи раздавался лязгающий звук смыкавшихся крокодиловых челюстей. Эти звуки смешивались со звуками шлепков, которыми неутомимо награждали себя туземцы, чтобы не быть заживо с'еденными москитами.

Я знал, что только страх перед мраком джунглей удерживает туземцев от бегства. На утро вид у них был самый жалкий. Удивительно, что сакайцы живут в этой местности по своему выбору и не заботятся даже о том, чтобы иметь что-либо, похожее на защитные сетки; единственно, чем я могу это об'яснить, так это тем, что кожа этих дикарей непроницаема для жала москита.

Через Ван Мата, служившего мне переводчиком, я стал говорить с Низаром, старшиной сакайцев. Он рассказал, что видал в окрестностях следы слонов, носорогов, тапиров и тигров, при чем показывал в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Итти дальше, чем на расстояние полдня пути от своей теперешней стоянки, в сторону Горы Духов, никто из них никогда не отваживался, и Низар не мог сказать мне, как добраться до нее.

— Нет, нет, туан! Никто не ходит к Горе Духов. Никогда никто там не бывал!

Он смотрел на меня с совершенно ошеломленным видом. Я подарил ему хороший запас рису и сушеной рыбы и получил от него обещание, что в ближайшие дни он придет к селению Ван Мата. Я обещал научить его, как строить и ставить капканы для тигров и леопардов и как рыть ловушки и западни. Во время разговора я убедился, что во всем, что касается сетей и силков, он был большим знатоком.

Во время нашей беседы наши люди приготовили уже все для обратного пути, и самой приятной минутой для них с момента прихода сюда была та, когда я подал сигнал к выступлению. Обратный путь был легок, так как дорога, к счастью, была уже нами проложена. Когда мы приблизились к населению, все — мужчины, женщины и дети — высыпали к нам навстречу. Наше неожиданное возвращение испугало их и навело на мысль, что на пути к Букит Ганту (Гора Духов) с нами случилось какое-нибудь несчастье. Когда же они увидали, что никаких ранений, кроме москитных укусов, ни у кого из нас нет, то стали визжать, смеяться и грубо, по-своему, выражать радость. Мы не могли разделить с ними этого чувства, так как нас слишком клонило ко сну.

На следующий же день явился Низар и привел с собой шестерых туземцев с тем, чтобы я занялся их обучением, как то было мною обещано. Мы стали строить самый простой капкан, а они смотрели за работой. Капкан этот был очень похож на огромную крысоловку, построенную прямо на земле. Вместо проволоки тут были загнанные в землю колья; все было скрыто под ветками. Мы показали, как работает дверца и почему она опускается, когда зверь входит в западню. Ни одно движение не ускользало от глаз сакайцев, и по их лицам я видел, что они вполне охватывали сущность моей машины. Показали мы, как роют западню в форме буквы Y, вырыв такую ловушку тут же, у них на глазах. Это был бессловесный, чисто практический урок.

В конце концов, мы им предложили угощение: чай в чашках из скорлупы кокосовых орехов и белый сахар До этого они никогда не видели ни чаю, ни сахару. Чай их немного пугал; они осторожно попробовали его, обмакнув в него языки.

— Горький, — сказали они.

Когда же мы чай подсластили, он им понравился, и они стали пить его маленькими глотками. Но, в сущности, они предпочитали белый сахар в «чистом виде»; по их мнению, было расточительностью класть его в чай. Сахар нравился им, словно маленьким детям. Мы расстались самым дружеским образом, и они выражали всяческую готовность подработать доллары ловлей зверей для «туана».

Поджидая возвращения Низара, мы времени не теряли и ставили сети и капканы в окрестностях нашей деревни, — впрочем безрезультатно. Так прошла неделя; и, наконец, появился запыхавшийся Низар.