Петр Оленин-Волгарь - Всемирный следопыт, 1930 № 01

Наевшись, я кулем свалился на дно шлюпки и мигом заснул.

Проснулся уже в сумерках. Серое небо, однообразный шум прибоя. Лениво поднялся, позевывая, и взглянул на море.

Мой зевок внезапно оборвался, и я остался с открытым ртом. На свинцовой пелене моря, прямо против меня стоял «Кронштадт». Я так и замер на месте, а потом принялся кричать и плясать в диком восторге.

Опомнившись, я начал обдумывать план возвращения на судно. Капитан и его прихвостни не должны знать о моем спасении. Мне надо подождать темноты и потихоньку незаметно пробраться на шлюпке к пароходу. На счастье, море несколько успокоилось.

Я втащил в шлюпку несколько увесистых камней, затем проковырял в днище ножом дыру, плотно заткнул ее обернутым в кусок рубахи деревянным клином и радостно оттолкнулся от проклятого острова.

Заработали весла, шлюпка бодро побежала по коротким волнам. В густом мраке подбирался я к пароходу, тихонько обошел его и пристал к нему со стороны моря. Вахтенный не заметил меня. Я нащупал свисавший с борта трос, потом вытащил клин из дыры в днище шлюпки. Теперь, нагруженная камнями, она быстро пойдет ко дну. Бесшумно вскарабкался я по трапу на борт и на цыпочках пробрался в свою каюту. К счастью ни на кого не напоролся. Открыв дверцу, тихонько окликнул мирно спавшего Чурина. Приятель вскочил как ошпаренный и уставился на меня вытаращенными от ужаса глазами.

Я поспешил его успокоить и убедить в своей реальности. Потом запер каюту и рассказал ему обо всех моих испытаниях. Чурин слушал, время от времени прерывая меня негодующими возгласами. Потом и он в свою очередь рассказал мне обо всем, что произошло на «Кронштадте» за мое отсутствие.

Туман, который настиг меня и боцмана в бухте, скоро закутал и пароход. Когда же рассеялся часа через два, то ни в заливе ни на берегу никого не было видно. Дали свисток, другой, третий. Никого. Тогда решили, что в тумане мы прошли мимо парохода и очутились в открытом море. Снялись с якоря и раза два обошли вокруг острова. Шлюпки нигде не заметили. А к вечеру разыгралась такая буря, что о высадке на остров нельзя было и думать. Утром несколько раз подходили к бухте, давали свистки, но отчаянный ветер дул с юга и не позволял бросить якоря. Вечером снова обходили остров и давали свистки. Задерживались в разных местах: то одному, то другому казалось, что он видит дымовой сигнал.

Буря продолжалась и весь следующий день. Начали искать места для высадки на берег с северной, подветренной стороны. Не нашли и принялись осматривать восточный берег. Еще того хуже. Искали всюду хоть обломков шлюпки, но ничего не нашли. (Я сообразил теперь, что увидеть с парохода вытащенную на берег шлюпку не могли из-за тучи брызг, которые поднимал узенький риф, защищавший маленькую гавань.) Наконец, разглядели удобное для высадки место. Но было уже поздно, и шлюпку решили отыскивать завтра утром.

Товарищи крепко обо мне жалели. И меня и Трофимыча не надеялись найти в живых. Капитану основательно досталось. Если комиссар бесновался из-за меня, то и старики окрысились за Трофимыча. Настроение у всех препоганое.

— Пусть оно таким и останется до поры до времени, — сказал я. — Ты сам понимаешь, что меня никто не должен здесь ни видеть ни слышать.

На другой день Чурин сообщил мне, что шлюпку отправляли на остров. Товарищи обшарили его вдоль и поперек, набрели на скелет Трофимыча, узнали его по шапке и бутылке рома, и похоронили. Не найдя нигде моих следов, окончательно убедились в моей гибели.

Как тяжко быть затворником, это я узнал на собственной шкуре. Однако шла большая игра, и потому только у самого Гамбурга я попросил зайти ко мне комиссара. Чурин взял с него крепкое слово, что после разговора со мной он немедленно захворает и не увидится с капитаном.

Комиссар, как сошел с парохода, так разом к нашему консулу. Тот немедленно снеся с нашим полпредом, который и дал нам руководящие указания. Капитан вместе со старшим помощником и механиком были арестованы и препровождены в тюрьму для дальнейшей их отправки в Петроград, где эти голубчики должны были предстать перед советским судом. Назначили ревизию и сразу обнаружили в порту готовые для погрузки никуда не годные машины. Когда же в Гамбурге стали наводить справки в страховом обществе, то там сделали большие глаза и заявили, что они знать ничего не знают и ведать не ведают. Они страховку «Кронштадта» снимать не намерены вплоть до самого Петрограда. Так и не удалось уличить этих мошенников.