Лоис Буджолд - Осколки чести. Барраяр

— Я рискну.

Они добрались до края ущелья. Тяжело дыша, Корделия уцепилась за какое-то тоненькое деревцо и с завистью заметила, что Форкосиган даже не запыхался.

— Ну, так. Я никуда не пойду, пока не похороню моих офицеров.

— Пустая трата времени и сил, — раздраженно проговорил он.

— Я не оставлю их на съедение зверям. Понятно? Может, ваши барраярские головорезы лучше умеют убивать, но ни один из них не мог бы умереть более достойно.

Секунду он молча смотрел на нее (лицо его оставалось непроницаемым), потом пожал плечами:

— Хорошо.

Корделия начала пробираться вдоль края ущелья.

— Я думала, это было здесь, — озадаченно сказала она. — Вы его куда-то перетащили?

— Нет. Но в его состоянии нельзя было далеко уползти.

— Но вы же сказали, что он мертв!

— Он почти мертв. Мертв его мозг, хотя тело все еще живо. Видимо, импульс нейробластера не задел мозжечок.

Корделия зашагала по помятой траве, Форкосиган молча следовал за ней.

— Дюбауэр! — Она бросилась к фигуре в бежевом комбинезоне, скорчившейся в папоротниках. Услыхав ее голос, он перевернулся, резко вытянулся, — и вдруг судорога потрясла все его тело; по нему словно пробегали какие-то волны, губы растянулись в странной ухмылке. «Замерз?» — изумленно подумала она, опускаясь на колени, но тут же сообразила, в чем дело. Вытянув из кармана платок, она поспешно сложила его и засунула ему между зубов. Губы мичмана были прокушены во время предыдущих приступов. Примерно через три минуты дрожь прекратилась, он вздохнул и снова обмяк.

Она озабоченно осмотрела его. Дюбауэр открыл глаза и, беспомощно ловя ее руку, издал что-то вроде жалобного поскуливания. Она, успокаивая, погладила его по голове и вытерла с подбородка кровавую пену. Раненый затих.

Корделия повернулась к Форкосигану. Слезы ярости и боли застилали ей глаза.

— Он не мертв! Вы лгали! Он жив, и ему нужна медицинская помощь!

— Не надо закрывать глаза на реальность, командор Нейсмит. Удары нейробластера не излечиваются.

— Вот как? Сейчас еще неизвестно, насколько изувечило его ваше гнусное оружие. Он по-прежнему видит, слышит и чувствует — вы не можете назначить его трупом по своему желанию!

Лицо офицера напоминало бесстрастную маску.

— Если вам угодно, — сдержанно произнес он, — я могу прекратить его мучения. Мой боевой нож заточен, как бритва. Если действовать быстро, им можно практически безболезненно перерезать горло. Или, если вы сочтете это своим командирским долгом, сделайте это сами.

— Вы так поступили бы с кем-нибудь из своих людей?

— Конечно. И они сделали бы для меня то же. Никто не захотел бы длить подобную жизнь.

Она встала и пристально посмотрела на него.

— В таком случае, быть барраярцем — означает жить среди каннибалов.

Оба надолго замолчали. Наконец тишину нарушил стон Дюбауэра. Форкосиган шевельнулся и сухо спросил:

— Что же вы собираетесь с ним делать?

Корделия устало растирала виски, гадая, какой мольбой смягчить, этого безжалостного человека. Ее тошнило, язык стал ватным, ноги дрожали и подгибались от усталости, боли и голода.

— А куда именно вы планируете идти? — с трудом спросила она, не зная, с чего начать.

— Здесь есть наш тайный склад. Дорогу я найду. Там оборудование для связи, оружие, пища… Если я доберусь туда, то смогу… э-э… буду в состоянии справиться со всеми проблемами.

— На складе есть лекарства?

— Да, — неохотно признался он.

— Ладно. — Надежды практически нет, но надо попробовать. — Я буду с вами сотрудничать, дам слово чести быть вашим пленником, всячески помогать вам — конечно, при условии, что это не поставит под угрозу мой корабль, — если вы позволите взять с собой мичмана Дюбауэра.

— Это исключено. Он даже идти не может.

— Думаю, что сможет, если ему помогать.

— А если я не позволю? — В его голосе прозвучало явное раздражение.

— Тогда вам придется либо оставить нас обоих, либо убить.

Стараясь не смотреть на нож, она подняла подбородок и стала ждать.

— Я не убиваю пленных.

Корделия с облегчением услышала, что он употребил множественное число. Значит, барраярец все-таки вернул Дюбауэру человеческое звание. Она снова опустилась на колени, чтобы скорее помочь раненому встать, пока этому Форкосигану не вздумалось закончить спор, парализовав ее и добив беспомощного ботаника.

— Хорошо, — сдался он, бросив на нее странный пристальный взгляд. — Берите его с собой. Но нам надо поторапливаться.