Феликс Пальма - Карта неба

— Ладно, пошли ловить этого ублюдка, — распорядился Макреди.

С оружием на изготовку они вошли в трюм, пронизывая узкими лучами своих фонарей густую тьму. Рейнольдс сразу почувствовал, как покрывается гусиной кожей из-за леденящего холода, царившего здесь, — температура была никак не выше тридцати градусов. И хотя трюм занимал огромное пространство, он тотчас понял, как нелегко будет по нему перемещаться, поскольку за небольшим участком, слабо освещенным фонарями, угадывался запутанный лабиринт из выстроившихся штабелями ящиков, мешков с углем, баков с водой, корзин, бочонков и бочек, а также таинственных тюков, прикрытых парусиной и громоздившихся почти до самого потолка. Рейнольдс наблюдал, как по знаку Макреди матросы подобно призракам протискивались в узкие проходы между ящиками, и их мушкеты словно обнюхивали воздух. Великан Петерс шагал, подняв тесак размером со свою руку, и его неумолимый взгляд бросал вызов всему, что скрывалось в темноте. Гриффин, неправдоподобно тщедушный и хрупкий по сравнению с метисом, погружался в окружающую тьму с холодным спокойствием. Из всех матросов только Аллан, похоже, был так же, как Рейнольдс, уверен, что никто из них не вернется живым.

Они с Макреди избрали для себя центральный проход. Капитан медленно шел впереди с пистолетом в одной руке и высоко поднятым фонарем в другой, а Рейнольдс следовал за ним, стараясь соблюдать разумную, с его точки зрения, дистанцию: не слишком приближаясь, чтобы это не выглядело трусостью, и в то же время не особенно отставая, чтобы в случае нападения пришельца они могли бы защитить друг друга; он тоже сжимал оружие в руке, готовый выстрелить при первом же подозрительном движении. По мере того как они продвигались все дальше, темнота отступала, и в неверном свете фонаря появлялись стены узкого тоннеля, возведенные из ящиков с сухарями, ломтями лосося, солониной и шоколадом. Бесконечные ряды ящиков, поставленных друг на друг так ненадежно, что могли рухнуть, если бы Рейнольдс задел их рукой или даже просто дунул в ту сторону. К тому же света фонаря явно не хватало, и легко было споткнуться о многочисленные тюки, преграждавшие проход, — груз размещался в трюме явно несведущими людьми. Тишина окружала их такой же или даже еще более плотной завесой, чем темнота. Лишь изредка они слышали вдалеке осторожные шаги своих товарищей, выделявшиеся на фоне зловещей партитуры, которую разыгрывали льдины, сжимавшие корпус «Аннавана». Лишь огромным усилием воли Рейнольдс заставлял себя следовать за капитаном по извилистым проходам, стараясь, чтобы пистолет не дрожал в руке всякий раз, когда он оборачивался назад и ему мерещилось, будто что-то шевелится в кромешной мгле. Он был уверен, что марсианин захочет расправиться прежде всего с ним. Это было естественно: ведь именно он, Рейнольдс, его разоблачил. И охота на марсианина шла тоже по его вине. Они завернули за угол и тут неожиданно услышали выстрел.

— Кто стрелял? — крикнул Макреди, остановившись, и смешно задрал голову вверх.

— Это я, сэр! Я, Уоллис! — долетело из темноты. — Мне показалось, что я вижу монстра, вот и выстрелил, но, по-моему, не попал. Только бочку с лимонным соком пробил.

— Проклятье… — процедил Макреди, обернувшись к Рейнольдсу. — Теперь нам придется вместо лимона использовать уксус, чтобы предупредить цингу.

Рейнольдс состроил удрученную физиономию, что не понравилось капитану. Тот уже собирался сказать какую-нибудь резкость, как вдруг замер, увидев, как лицо Рейнольдса исказилось от страха: тот заметил исполинскую фигуру за спиной у капитана, в нескольких метрах от него.

— Боже мой… — прошептал Рейнольдс.

Макреди обернулся, но успел увидеть только, как фигура скользнула за ящики. Не раздумывая, он поднял вверх пистолет и поспешил по проходу туда, где скрылся пришелец. Рейнольдс же, напротив, застыл на месте, пораженный обликом, который на сей раз избрал для себя монстр. Марсианин пересек проход очень быстро, так что он не успел его толком разглядеть, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы понять, что теперь это никакой не резвый паук. Похоже, монстр достиг следующей стадии своей метаморфозы, существо имело гораздо более устрашающий вид и, хотя смутно напоминало человека, все же было ближе то ли к демону, сошедшему со страниц старинного фолианта, то ли к гигантской химере, слетевшей из-под козырька крыши какого-нибудь собора, — несмотря на то, что существо бежало, изрядно согнувшись, создавалось впечатление, что оно выше Петерса. И это было все, что он мог сказать о пришельце. Да еще, пожалуй, ему показалось, возможно потому, что марсианин перемещался упругими шагами, что он был похож на грабителя, подлого и бесчестного. Темнота в трюме не позволила определить даже цвет его кожи.