Лев Рубус - Запах лимона

Хозяин настоящий спортсмен. С моторной лодки прямо на мотоцикл. Полчаса занятия радиолюбительством, очевидно, нужны ему как хлеб насущный: «Вальсону… Вальсону… Вальсону…

Срочно… Срочно… Срочно…

От Мак-Кина…»

Но неужели же гости, просидевшие в городе в день морской прогулки, так сильно обиделись? Да, они уезжают. И никто из остающихся не проводит их на Бакинском вокзале… Да и хлопотливое занятие, по правде, было бы проводить их на этот раз… Как это люди не могут сговориться о совместном отъезде? Хоть бы случайно двое попали в один поезд.

Брегадзе — достаточно только шести сотрудников.

Радостная забота сэру Вальсону… О, эту просьбу Мак-Кина приятно выполнить. Он охотно бы доложил обо всем этому бисквитному королю, но… правда, здоровье его несколько поправляется, пожалуй, немного преждевременно спроектировал свою дебютную речь в палате лордов его любезный и достойный сын, правда, биржа уже прекратила свои скачки, вместе с ртутью максимального термометра под мышкой у больного, но все же врачи не позволяют еще его беспокоить.

В книге дежурного Гринвического аэродрома отмечено: два быстроходных «Сопвича» 138 выбыли сегодня в 21 ч. 30 м., по предписанию 3-го отделения. Но нигде, ни в какой книге никакого аэродрома не значится, что два «Сопвича» спустились там-то и тогда-то. Что же? Неужели пропали без вести? О, нет! В той же книге, того же аэродрома, только рукой другого дежурного проставлено:

«Сопвич 138, №№ 21, 22, вылетевшие вчера по предписанию 3-го отделения, возвратились после одного спуска, без аварий».

Не сказано лишь, где был совершен этот единственный спуск.

Замечательное явление для наблюдательного глаза. Инженер Пальмерстон и директор Смоллуэйс, повидимому, поменялись ролями. В маленькой комнатке, на одной глухой бакинской улице, на импровизированном заседании семи оставшихся в городе служащих Самшитс-Концешн-Компэни, инженер председательствует, если только это можно назвать председательствованием, все по очереди высказываются, а один задает короткие, прямо поставленные вопросы.

— Значит, вы, господа, определенно уверены, что этими приборами можно с достаточной точностью определить местонахождение?

— Да, с точностью до одного метра в условиях, при которых будет производиться работа.

— Можно быть спокойным за работу самопишущего аппарата?

Утвердительные кивки.

— Завтра вы сможете приступить к обучению сотрудников. Люди выбраны понятливые и исполнительные…

Милиционер на посту против дома № 7 по Крепостной улице привык, что к таинственному дому ежедневно шатаются любопытные… Особенно много их было в первые дни после обвала. Откомхоз обнес участок проволочной оградой. Постовой милиционер полагает, что это совершенно лишнее, кто полезет в это чертово место… Когда приходится дежурить ночью, он скрывает, что не особенно ему по душе голубоватые огоньки… конечно, милиционер не верит в привидения, но…

Какой дурак-тряпичник полез копаться на развалинах? «Эй, гражданин! Куда те понесло! Вылезай. Что за черт… дороги ему мало…» Какой-то разносчик пролез через проволоку — избрал кратчайший путь на соседнюю улицу… «Куда пошел? Вернись!»

Не слышит. Не бежать же за ним. Не жаль сапог — пусть лезет по камням…

Два папиросника с лотками расположились у развалин… «Э-э. Опоздали, други. Теперь не то, что недельки две, три назад. Народу, что на базаре… Теперь много не наторгуешь…»

Сегодня прямо повадились тряпичники. Клад, что ли, думают… Сердится постовой милиционер — сил нет за ними гоняться…

Если б был у него характер и повадки царского фараона, — пожалуй, рассердившись, намял бы он шею одному-другому… Ну, и сделал бы любопытное открытие, что под одеждой на боку совсем не нужный тряпичнику, непонятный прибор. И такой при этом новенький, что уж, конечно, подумать нельзя, что он его из помойки вытащил.

Но мордобой не входит в круг прав и обязанностей постового милиционера, а оснований подозрительно относиться к каждому шатающемуся по своим непосредственным делам тряпичнику, право слово, нет никаких, даже на посту у самого таинственного дома в СССР.

Однако, даже и царский фараон, ежели бы довелось ему обнаружить под полою тряпичника маленький аппаратик, конечно, не смог бы узнать назначение его. Да что фараон? Если бы на его месте оказался какой-нибудь инженер, или хоть целая комиссия экспертов-техников, много пришлось бы им помудрить над красивой игрушкой, чтобы дознаться, для чего она предназначена. Совершенно новое изобретение, прибор, сконструированный и построенный в течение последних дней, ну, может быть, недель. Никто с первого взгляда не определит, для чего он устроен, никто, кроме стоящих в курсе открытий, сделанных на самшитовой концессии в Ак-Мечетской лесной даче. О! В делах лаборатории, стоящей под непосредственным наблюдением сэра Вальсона, уже несколько времени тому назад появилась новенькая папка: «Дело об опытных работах над энтеускопом инженера Брекблейда». Несколько крупинок Н.Т.У., добытых на концессии, позволили высокоученому английскому конструктору создать этот прибор, — некоторое видоизменение магнитного теодолита или тахеометра, — и благодаря чувствительнейшим магнитным стрелкам, на которые заметно влияет даже крайне малое количество Н.Т.У., стало возможным в любой момент обнаружить его местонахождение…