Роза Сергазиева - Парадокс Дорианны

– Что ж, неплохо. Правда, теперь ей придется французским языком заняться более серьезно .

– Теперь ей придется более серьезно заняться французским языком. Как ни старались воспитатели, что по-немецки, что по-французски принцесса пишет с ужасными ошибками.

– Бедная Мария Антуанетта, еще совсем дитя, выдержит ли она всю тяжесть одиночества? Теперь рядом с ней не будет ни матери-императрицы, ни одного знакомого лица!

Две фрейлины, постоянно обмахиваясь веерами, тихо шептались в углу просторной дорожной кареты с большими застекленными окнами. Карета – одна из двух, которые по специальному заказу французского короля выполнил дворцовый мастер, – мягко покачивалась на рессорах. Она была настоящим произведением искусства, вызывающим крики восхищения во время проезда процессии через города. Снаружи ее украсили королевскими регалиями, расписали масляными красками, а внутри все пространство оббили мягким теплым бархатом. На вышитых, взбитых услужливо подушках спала, утомившись от долгого, многодневного переезда девочка с копной волос необычного цвета – пепельного и в шикарном атласном платье.

– Ну, не такая уж она и бедная, – насупилась та дама, что была помладше. – Все мы мечтаем стать королевами, но повезло именно ей.

– Вы же знаете, – возразила старшая, – будущий брачный союз правильнее назвать дипломатическим. Габсбургам и Бурбонам надоело воевать. Всегда дешевле дружить, чем убивать друг друга. Вот, перебрав своих детей, Мария Терезия и Людовик ХV остановились на младшей дочке австрийской императрицы и внуке французского короля. Кстати, переговоры шли три года. Пока, наконец, Людовик не прислал официальное прошение руки принцессы для своего внука и не назначил день свадьбы.

– Увы, мы не увидим столь грандиозного торжества. Что за блажь пришла в голову хранителям дворцового церемониала сделать бракосочетание многоступенчатым?

– Дорогая моя, придворный этикет – сложнейшая из наук. Столько формальностей нужно соблюсти. Не дать ни одной из сторон перещеголять друг друга, так увязать все процедуры, чтобы историки не могли потом придраться и сказать, что кто-то из участников действа превысил свои полномочия.

– Поэтому мы вынуждены трястись который день в карете, чтобы доехать до маленького острова на Рейне и зайти в деревянный домик?

– Хотя и вправду придумали много лишнего, с подобным решением я полностью согласна. Потребовалось найти место, которое бы находилось между Австрией и Францией, но не принадлежало ни одной из этих стран. Так вышли на песчаный остров на пограничной реке, который то появляется, то исчезает под водой. На него Антуанетта вступит эрцгерцогиней австрийской, а сойдет дофиной французской – невестой наследника престола. А, как вы изволили выразиться, «домик» – строение, по слухам, внушительных размеров. С гобеленами на стенах и громадным балдахином.

– Но принцессу же разденут донага!

– Да, малоприятная процедура для девочки. Однако, во-первых, в деревянном павильоне, обещают, сделать полумрак. Во-вторых, – графиня поправила корсаж, болтовня ей ужасно наскучила, – поверьте, дорогая, – это не самое страшное, что может потом свалиться на плечи королевы Франции.

Пожилая дама, желая показать, что разговор на данный момент закончен, приподняла штору и опустила окно. Прохладный апрельский ветерок принес с собой запах разогретой на солнце земли. Сквозь плотный ряд гвардейцев, гарцевавших на лошадях, можно увидеть лес. Время приближалось к полудню. До места передачи невесты французской свите оставалось не так долго ехать.

«К обеду доберемся», – подумала дама и хотела уже потянуть створку окна вверх, но ее рука замерла в воздухе.

Потому что на землю неожиданно обрушилась темень, причем абсолютная. Ни звезд на небе, ни луны. Птицы, которые только что галдели по сторонам, замолкли. Зато заржали перепуганные лошади. Невесть откуда взявшийся огненный шар со свистом пролетел меж деревьев и рухнул на крышу кареты. Удар был такой силы, что обе фрейлины вылетели на обочину…

В следующее мгновение ночь сменилась днем. Стройный ряд гвардейцев рассыпался. Испуганные лошади разнесли своих седоков по лесу. На том месте дороги, где только что ехала королевская карета, зияла большая воронка.

Первой пришла в себя дама постарше. Она тряхнула головой, ощупала прическу – явно придется вновь звать парикмахера. Посмотрела на платье: нужно срочно найти в этом хаосе свой сундук, одежду уже не отчистить – она вся заляпана жидкой грязью. С трудом встав, не с первой попытки – потяжелевший подол упрямо тянул к земле, фрейлина дошла до лежащей рядом подруги. Та стонала от боли, но это хороший признак – значит жива. Правда, вид у нее далеко не светский – волосы несколькими слипшимися прядями спадали на глаза.