Роберт Сойер - Триггеры

Источник звука был где-то справа: в дальней от неё из трёх машин, перегородивших дорогу. Она двинулась туда посмотреть, что происходит, и…

Чёрт! Ноги едва не выскользнули из-под неё, и она ощутила всплеск боли; дорога была скользкой ото льда. Она устояла, схватившись за одну из разбитых машин. Её водитель уже тоже был снаружи, но лишь оцепенело стоял, прислонившись к передней решётке; его лицо было в крови. Она направилась к машине, из которой раздавались крики — и, подойдя ближе, увидела, что всё ветровое стекло разбилось и вывалилось, а передняя часть машины смята ещё больше, чем у её собственной. Она подошла к машине с правой стороны. Внутри было двое людей: мужчина-водитель и женщина-пассажирка, оба белые, оба возрастом за сорок.

— Как вы? — спросила Никки.

— Ноги, — крикнула женщина. — Ноги зажало!

Никки выгнула шею, чтобы заглянуть внутрь; машину сдавило так, что бардачок едва не упёрся женщине в грудь; её из машины было не достать.

— И мой муж, — умоляющим голосом сказала женщина. — Мой муж!

К другой стороне машины можно было подойти лишь, перебравшись через багажник, который остался более-менее целым. Никки так и сделала и подошла к передней двери со стороны водителя.

— Она заперта! — крикнула Никки. Она потянулась через то место, где было ветровое стекло, а застрявшая женщина вытянулась, как только могла, пытаясь достать до кнопки разблокировки дверей; ей это удалось первой, и двери со звуком, напоминающим выстрел, разблокировались.

Ники открыла искорёженную дверь — понадобились все её силы, чтобы распахнуть её, так измята она была. Рулевая колонка выгнулась вниз. Мужчину-водителя бросило вперёд, и он напоролся шеей на верхнюю часть рулевого колеса; машина то ли была слишком старой для подушки безопасности на стороне водителя, то ли она не сработала.

Мужчина находился на открытом воздухе дольше, чем Никки, к тому же на нём не было зимней одежды; Никки видела, что его парка расстелена на заднем сиденье. Однако же, подумала она, сейчас не настолько холодно; он не мог успеть посинеть от холода, и…

И он посинел не от холода, а от нехватки кислорода! Она не хотела его двигать — у него вполне могла быть повреждена шея, но если он не дышит, то любое другое ранение перестанет что-либо значить через несколько минут. Она как смогла, руками зафиксировала его голову и шею, и осторожно отклонила его туловище назад, к спинке сиденья.

Горло у него было вдавлено внутрь прямо под нижней челюстью.

Никки выпрямилась и огляделась; вокруг ничего не изменилось. Скорая попросту не сможет до них добраться.

— Помогите! — закричала она. Она видела восемь или девять человек, в разном состоянии выбравшихся из своих машин; некоторые окровавлены, двое просто лежат на асфальте. — Этому человеку нужна помощь! Среди вас есть доктор?

Несколько человек обернулись к ней. Один мужчина крикнул «Нет», а женщина добавила «Если найдёте, скажите мне!»

Никки глубоко вдохнула, потом выдохнула; было достаточно холодно, чтобы видеть и собственное дыхание, и дыхание застрявшей на пассажирском сидение женщины — однако ничего подобного не было заметно у мужчины-водителя.

Она сама была на грани паники. Господи, что же делать? Что делать? Она потёрла ладони друг о друга, пытаясь согреть. Потом она поднесла их ко рту и подышала на них, и рассмотрела, что они все в крови.

И тут в голове возникла мысль: этому человеку требуется неотложная трахеоcтомия, причём немедленно. Нет, не так — cito!

И… да, да, да, Эрик знал, как её делать, и она теперь знает тоже.

Но ему — ей! — нужен скальпель, или хотя бы что-нибудь по-настоящему острое.

— О, Господи, — сказала застрявшая женщина, глядя на своего мужа, синий цвет которого становился всё насыщеннее. — Боже, он умирает!

Никки расстегнула его ремень безопасности и с большим трудом вытащила его из машины и уложила на спину на холодный мокрый асфальт. У неё не было ни бритвы, ни ножа — даже в сумке. Но повсюду валялись осколки разбитых зеркал заднего вида, и она нашла среди них длинный, узкий и заострённый на конце.

Верхняя часть кадыка мужчины была раздавлена. Она сдвинула пальцы вниз примерно на дюйм, пока не ощутила выпуклость перстневидного, или крикоидного хряща. Она сдвинулась немного назад, нащупав впадину между ним и кадыком — эластический конус.

Она знала, что должна стерилизовать осколок стекла и кожу пациента, но для этого у неё не было ни возможности, ни времени. Она взяла осколок так крепко, как только могла без того, чтобы порезаться, и провела им горизонтально по шее мужчины над конусом, но…