Майкл Муркок - Узники неба

Рааб заговорил отрешенно, словно извлекая слова из своей памяти.

— Мой отец говорил своему экипажу, что единственная имеющая значение вещь, которую надо было сделать после поражения, это привести домой как можно больше блимпов и экипажей, чтобы сохранить для Лоури хотя бы небольшие боевые силы… Силы действительно были небольшие, но этого оказалось достаточно, чтобы сплотить вокруг себя людей… Я не знаю, что… — Он внимательно посмотрел на Ника. — Приближаются выборы. Мы хотим взять здесь груз гуано. Теперь, учитывая, что мы возьмем с собой еще одиннадцать человек, количество полезного груза уменьшится. Но возвращение группы представителей Флота тоже может поднять моральное состояние народа!

Ник на минуту затих.

— Рааб, ты хочешь оставить нас здесь?

— Нет, черт возьми! — взорвался Рааб. — Вы можете сесть за весла, и мы доберемся домой гораздо быстрее. — Он внезапно понял, что эти одиннадцать человек в течение последнего года питались только мясом вездесущих и их яйцами. Не имея пшеницы, других земных растений и мяса травоядных, им пришлось сидеть на не совсем здоровой диете. — Послушай, мы сейчас соберем гуано. Почему бы тебе и твоей группе не пойти к «Пустельге» и не попробовать приличной пищи? Мы спрятали ее в небольшой бухте, в устье ручья, что протекает в середине острова. На вахте триммер Олини. Я думаю, что ты его знаешь.

Рус улыбнулся и смачно выругался.

— Эммет Олини? Знаю ли я его? Мы вместе с ним делали свои первые рейсы!

— Отлично, тогда идите! — сказал Рааб. Он стоял в окружении своих людей и наблюдал, как потерпевшие кораблекрушение бегут рысью по направлению к мысу.

Когда оборванная команда скрылась из виду, он повел своих людей дальше.

— Капитан, — сказал Вилли Вайнер, — их общий вес будет близким к тонне, а это почти столько, сколько мы хотели взять гуано!

— Да, — ответил ему Рааб, — но я не собираюсь поднимать их и груз гуано на вершину столовой горы одновременно. На скале, обращенной к морю, я знаю пещеру. Мы можем ночью подойти к ней и оставить там часть груза, а позднее снова пробраться вниз и забрать остальное!

Вайнер скептически посмотрел на него и пожал плечами.

Они дошли до покрытых слоем гуано камней на конце острова. Но едва они стали наполнять мешки, как Рааб услышал отдаленные крики.

— Спрячьте и уберите мешки с открытого места! — приказал он своей группе. — Не оставляйте ничего, что можно заметить с воздуха!

Но как оказалось, крики не имели никакого отношения к патрульным блимпам врага.

Когда они приблизились, Рааб узнал голос триммера Руса, а затем и сам Рус с одним из своих бородатых товарищей отрешенно и запинаясь вошли в поле зрения.

— Рааб, — задыхаясь произнес триммер. — Олини убит! Баллон «Пустельги» весь изрезан, и в нем не осталось ни капли газа!

Несколько гражданских гребцов, плюс Бен Спрейк и триммер Хэмпел угрюмо сидели, прислонив спины к корзине «Пустельги». В красноватом прыгающем свете лагерного костра их лица, казалось, покраснели от гнева. Рааб торопливо и мучительно решал вопрос о том, должен ли он их связывать — решил воздержаться от этого, потому что не мог даже представить себе, что все они действовали заодно. Кроме того, физическое насилие могло привести к большим неприятностям (если, мрачно думал он, вообще что-нибудь может быть хуже, чем уже случилось). Но как бы то ни было, он мог рассчитывать на верность тех, кто определенно были невиновны в этом.

Он сказал Нику Русу, другим потерпевшим кораблекрушение и тем гражданским, кто собирал гуано вместе с ним, чтобы они действовали без колебаний, если кто-нибудь попытается взбунтоваться. Он внутренне содрогнулся, представив себе, как стрелы, нацеленные на этих угрюмых людей, вдруг сойдутся в одной точке, но все же выдал оружие и расставил людей полукругом по другую сторону костра, чтобы огонь не слепил им глаза.

С тихой яростью Джон Кадебек сказал:

— Джеран, теперь я знаю, что ты настоящий сумасшедший. Я думаю, что самым вероятным кандидатом в трупы являешься ты!

Свой гнев, слабо пульсирующий где-то глубоко внутри него, Рааб в этот момент держал под контролем; возможно, частично, потому что устал и был ошеломлен охватившим его отчаянием.

— Мы ограничимся тем, что выслушаем все факты, какие сможем. Вы должны уяснить для себя, что Олини, вероятнее всего, был убит вскоре после того, как мы оставили его одного, — он сделал паузу и попытался подавить запоздалое раскаяние за глупую и пагубную ошибку — он оставил Олини одного. — Когда его обнаружили, стекшаяся в лужицу кровь еще не свернулась. Он еще даже не приступил к разведению костра.