Клиффорд Саймак - Что может быть проще времени

Потому что, говорилось в этой сказке, однажды Ламберт Финн вернулся со звезд визжащим от ужаса маньяком!

Уставившись в потолок, Блэйн лежал на кровати. За окошком шуршал ветерок, на стене напротив весело играли тени листьев одинокого дерева. Упрямое дерево, подумал Блэйн, уже кончается октябрь, а оно никак не хочет расставаться с листьями.

Из коридора доносились все те же приглушенные шаги а в воздухе по-прежнему едко пахло антисептиком.

Надо выбираться отсюда, решил Блэйн, пора двигаться. Но куда? В Пьер, конечно, в Пьер к Гарриет, если Гарриет там. Сам по себе Пьер не больше чем тупик, и делать мне там нечего. Но пока моя задача – добраться туда.

Ведь я все еще беглец, совершающий отчаянный, неподготовленный побег. Я бегу с того момента, как вернулся из последнего путешествия на звезды. И, что хуже всего, бегу бесцельно, лишь для того, чтобы укрыться, обрести безопасность.

Из-за отсутствия цели становилось не по себе. Как будто он пустышка. Перекати-поле, которое катится туда, куда подует ветер.

Он лежал, давая боли впитаться, впуская горечь и сомнение: а надо ли было бежать из «Фишхука», имело ли это смысл? Затем ему вспомнился Фредди Бейтс, его натянутая улыбка, и блестки в глазах, и револьвер в его кармане. И сомнения рассеялись сами собой: он поступил правильно.

Райли всхлипнул, захрипел и затих.

Нет, сказал себе Блэйн, хоть доктор и просит, оставаться не следует. Все равно врач ничего не обнаружит, а Блэйн ничего ему не расскажет, так что для них обоих это будет только потеря времени.

Он встал с постели, пересек комнату и подошел к двери, ведущей, по всей видимости, в гардеробную.

Он открыл дверь – его одежда действительно была там. Правда, он не видел нижнего белья, но его рубашки и брюки висели на вешалке, а под ними стояли его туфли. Пиджак, свалившись с вешалки, лежал на полу.

Скинув больничную рубаху, он сунул ноги в штанины, натянул брюки и туго затянул их на поясе.

Он потянул за рубашкой, как вдруг остановился, пораженный тишиной – мирным, тихим спокойствием осеннего полдня. Покой желтого листка, свежесть дымки на далеких холмах, винный аромат осени.

Но в этом спокойствии что-то было не так.

Исчезали стоны и всхлипывания с соседней койки.

Пригнувшись, как в ожидании удара, Блэйн прислушался, но ничего не услышал.

Он повернулся, сделал шаг в сторону кровати, но остановился. К Райли подходить уже поздно. Его забинтованное тело лежало неподвижно, а на губах застыла пузырем пена.

– Доктор! – закричал Блэйн. – Доктор!

Сознавая, что поступает глупо и нерационально, он бросился к двери.

У порога он остановился. Уперевшись в косяки, он высунул голову в коридор.

Доктор шел по коридору быстрыми шагами, но не бегом.

– Доктор, – прошептал Блэйн.

Подойдя к двери, он впихнул Блэйна в комнату и направился к кровати Райли.

Доктор достал стетоскоп, прислонил к мумии, наклонившись, затем выпрямился.

– А ты куда собрался? – спросил он.

– Он умер, – сказал Блэйн. – У него остановилось дыхание. Прошло уже…

– Да, он мертв. Он был безнадежен. Даже с гобатианом не было никакой надежды.

– Гобатиан? Вам пришлось применять даже гобатиан? Вот почему его так забинтовали…

– В нем не осталось ни одной целой кости, сказал доктор. – Как кто-то бросил игрушку на пол и прыгнул на нее нее двумя ногами. У него…

Доктор замолчал и пристальным взглядом уставился на Блэйна.

– А что ты знаешь о гобатиане? – осведомился он.

– Так, слышал. – ответил Блэйн.

Еще бы об этом не слышать, подумал он.

– Это инопланетное лекарство. – сообщил доктор. – Им пользуется одна насекомовидная раса. Раса воинствующих насекомых. Оно творит чудеса. Оно может слепить обратно разодранное по частям тело. Сращивает кости и органы. Регенерирует ткани.

Он поглядел на забинтованный труп, потом опять на Блэйна.

– Читал где-нибудь?

– Да, в научно-популярном журнале. – солгал Блэйн.

В его памяти всплыло зеленое безумие планеты джунглей, где он наткнулся на лекарство, которым пользовались насекомые, хотя на самом деле они вовсе не были насекомыми, а лекарство было вовсе не лекарство.

Впрочем, сказал он себе, к чему играть в слова. Терминология всегда вызывала трудности, а со звездными путешествиями стала и вовсе не возможной. Берешь то, что хоть немного подходит по смыслу. И то хорошо.

– Тебя переведут в другую палату. – сказал доктор.

– Не стоит, – сказал Блэйн. – Я как раз собрался уходить.