Ана Хит - Агент СиЭй-125 - до и после

Каждое путешествие в супермаркет было связано с воспоминаниями о том, как проходили наши транспортные будни на Родине: сперва – бесконечное ожидание, потом – плотно зажатое пребывание в битком набитом транспорте («как сельди в бочке»), которое, конечно же, не обходилось без приключений, порой грустных, порой смешных.

Как-то папа ехал на работу в несусветной давке, вися на подножке автобуса. И вдруг, сразу после очередного крутого поворота, на весь автобус стали раздаваться истошные вопли: «Мизинец! Мизинец! Мой мизинец!!!» Женщина кричала так, что было не до шуток. Оказывается, она находилась рядом с автоматом, выдающим билеты, а из него торчала острая железка. При повороте на женщину навалился весь коллектив автобуса и у неё ОТОРВАЛСЯ мизинец!!! Причём даже поискать его не было возможности, так как в автобусе иголке негде было упасть, куда там мизинцу. Но армяне – народ сердобольный и услужливый – всё же постарались, нашли и даже дали возможность женщине выйти из автобуса и вынести оттуда завёрнутый в платочек мизинец.

Другая «транспортная» история, очень любимая нами в детстве, вполне адекватно передаёт атмосферу старого Еревана с его неторопливым темпом и живописными персонажами. К тому же в ней участвует наш дедушка. В качестве предисловия сообщу, что дедушка был человек, что называется, коренной – родился и вырос в горной деревне, воевал, попадал в плен, бежал, снова попадал, снова бежал, после войны создавал коллекцию плодовых культур, занимался селекцией новых сортов винограда и так далее. При этом он отличался на редкость уравновешенным, флегматическим складом, обладал недюжинной физической силой и внешностью патриарха. Так вот, едет как-то раз наш дедушка в городском транспорте. Ну, советский человек, конечно, привык к тесному контакту с ближними, но бдительность терять не следует – мало ли что может случиться. И в этот раз дедушка почувствовал, что кто-то лезет ему в задний карман брюк. В те блаженные времена деньги носили в кошельках, а кошельки женщины помещали в сумочки, а мужчины – в карманы. И, разумеется, в Ереване, как, впрочем, в каждом уважающем себя городе, орудовали карманники – виртуозные мастера освобождать граждан от всего лишнего. В транспорте они бритвами надрезали женские сумки, а у мужчин осторожно вытягивали кошельки прямо из карманов. Дело это требовало невероятной точности, мужества, основательной психологической подготовки. Но в этот раз кому-то не повезло: дедушка почувствовал неладное и быстрым, точным движением, не оборачиваясь назад, схватил вора за руку. Обычно в таких случаях граждане поднимали крик, вызывали милицию, и несчастного карманника уводили – сидеть ему теперь немалый срок. Так, конечно же, подумал и этот бедняга, душа которого немедленно ушла в пятки. Но он не знал нашего дедушки. Тот никакого крика не поднял. «Гм, – сказал себе удивлённый карманник, – неужели отпустит?» Но и это предположение не оправдалось. Время шло, дедушка милицию не звал, а руку не отпускал, держал железной хваткой. Народу в салоне становилось всё меньше, абсурдность и комизм ситуации проявлялись всё больше. Наконец, на одной из остановок дедушка решил сойти. И что вы думаете? Он преспокойно двинулся к двери, таща за собой бедного карманника, не обернувшись ни на секунду и не обращая никакого внимания на удивлённые реплики публики. Дальше – больше. Дедушка долго ходил по проспекту Ленина (самый центр!), не пропустил ни одного магазина, и всё это – под хохот многочисленных зевак, с прилипшим к заднему карману бледным от ужаса вором. Дойдя до своего подъезда, дедушка завершил воспитательную акцию: сказал своему подопечному пару слов и отпустил его. Не знаю, осталось ли у того желание продолжить воровскую карьеру, но, думаю, что если был хоть какой-то шанс его с этой дороги своротить, то дедушка этим шансом воспользовался.

Вообще, всевозможным транспортным историям особое очарование придаёт наличие многочисленной и весьма подкованной публики. В Ереване эта публика к тому же отличается сочным армянским юмором и стремлением не пропустить чего-нибудь интересного. И вот, одна знакомая моего брата, учительница в той же школе, как-то пришла на работу, вся сияя после замечательной поездки на «маршрутке». Итак, она ехала в своей маршрутке, а перед ней, на втором сиденье, ехал Мужчина, осторожно держа на коленях открытую пачку яиц – помните так называемую «ячейку»? На одной из центральных остановок в маршрутку села Девица с виолончелью. Оглядев пространство, она решила разместиться на первом сиденье – прямо за водителем и перед Мужчиной. При этом она расположила свой инструмент рядом с собой, заняв ещё одно место. Водитель, и без того недовольный жизнью, посмотрел на это с явным неодобрением и ворчливым тоном заявил, что Девице придётся платить за двоих. Та, в свою очередь, не осталась в долгу: не менее сварливым тоном ответила, что лишнего платить не собирается. Водитель на это решительно возразил, что должна, и, демонстрируя широкую образованность, напомнил, что в самолётах для музыкальных инструментов, между прочим, берут специальный билет. Девица не без оснований отметила, что это не самолёт, а какая-то жалкая допотопная колымага. И так далее, и тому подобное на всё более повышенных тонах и с немалым увлечением. Публика, естественно, слушала всё это с огромным интересом, разрываясь между соображениями собственного удобства (Водитель всё-таки прав! А она – молодая, а уже такая хамка!) и классовой солидарностью (Всё-таки, права Девица. А он – редкий хам, как и все водители!). На одной из остановок, когда противостояние уже вышло на новый акустический и художественный уровень, Мужчина, сидевший прямо за Девицей, как-то незаметно вышел, а на его место сел тихий Интеллигент в очках, скорее всего, какой-нибудь преподаватель университета. Однако ни сами участники поединка, ни увлечённые дискуссией зрители не обратили на этот существенный факт никакого внимания. «Будешь платить, я тебе говорю! Возомнила тут о себе!» – надрывался Водитель. «Не дождёшься! Кто ты такой, чтобы мне указывать?» – не уступала Девица. Интеллигент – человек новый, наивный, к тому же ситуацию заставший в уже весьма зрелой стадии, явно не оценил всю прелесть роли зрителя. Движимый классовым стремлением всё наладить, всем объяснить и всех воспитать, он со своего места обратился к Девице с увещеваниями примерно такого содержания: «Ну что вы из-за такой мелочи поднимаете шум? Ну заплатите ему эти 100 драм (примерно 25 центов) и всё тут, разве не стыдно из-за этого торговаться…» На что Девица, не оборачиваясь, отвечает: «Да? А вот интересно, вы что, тоже собираетесь за свои яйца платить?» После некоторой паузы Интеллигент, несколько ошарашенный таким вопросом, видимо, прикинув и всё-таки осознав свой гражданский долг быть примером для подражания, говорит: «Вы знаете, когда мои яйца вырастут и станут такими же большими, как ваша виолончель, я тоже буду за них платить». Удивлённая таким ответом Девица под громовой хохот публики оборачивается и обнаруживает, что Мужчины с ячейкой яиц давно уже нет, а на его месте – совсем другой человек.