Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Как мы видели в предыдущих разделах книги, ответом на последний вопрос часто будут учреждения, подверженные тем же предубеждениям, что и их основатели, и наше общество. Вспомним некоторые ситуации, когда наука о здоровье была склонна перенять предубеждения, характерные для авторитетов в этой области.

• Из 11 членов Американской ассоциации научных исследований в области раковых заболеваний ни у одного не было хоть какого-нибудь опыта в нутрициологии. Последующие исследования, финансируемые этой организацией, как на первоначальном этапе, так и сейчас, склоняются к применению методов лечения, которые предпочитали ее основатели, особенно к хирургии.

• На конференции Американского онкологического общества, проходившей в 1926 году на озере Мохонк, из числа выступающих были исключены родоначальник эпидемиологии (Фредерик Хоффман) и критик лучевой терапии (Чарльз Гибсон).

• На той же самой конференции профессор клинической хирургии в Корнеллском университете Говард Лилиенталь грубо исказил результаты исследования Гибсона с целью превознести метод лечения, предпочитаемый им более всего, – хирургию.

• В 1926 году было опубликовано исследование Копмана и Гринвуда, спонсируемое Кампанией по борьбе с раком в Британской Империи (BECC). Авторы провели повторную диагностику свидетельств о смерти и отвергли данные, не согласующиеся с результатами исследования, которые они надеялись получить.

• Об исследованиях Рассела Читтендена и Ирвина Фишера, бывших профессоров Йельского университета, которые занимались изучением питания и спортивных достижений, быстро забыли, как и о публикации в 1983 году девяти работ, где исследовалась роль животного белка в развитии атеросклероза [1].

Конечно, это очень яркие примеры, и, возможно, некоторые из них можно считать устаревшими, но это не значит, что подобные предубеждения и их последствия не существуют по сей день. И хотя примеры нашего времени не всегда настолько явно свидетельствуют о нечестной игре, они вполне могут быть гораздо более опасными, поскольку глубже укоренились в наших учреждениях, снова и снова прославляются как лучшие в науке, а мы, кажется, и забыли о существовании альтернатив.

Несмотря на увеличивающееся количество исследований, проводившихся на протяжении последнего столетия, не только в науке о питании, но и в других отраслях здоровья и медицины, довольно сложно сказать, произошел ли прогресс коллективной мысли в этой области науки. Ученые часто вступают в споры по поводу мельчайших деталей своих разрозненных областей знания. На самом деле так и есть, почти всегда именно мельчайшие детали поглощают наше внимание – феномен, который назвали научным редукционизмом . Это средоточие на редукционизме легко не заметить, поскольку оно присутствует повсеместно, но если вы начнете обращать на него внимание, почти невозможно пропустить. Такая сосредоточенность редукционизма на деталях в результате влечет множество последствий.

Абсолютное большинство научных открытий последних двух десятилетий принадлежат именно лагерю ученых-редукционистов. В том числе наука, которая обособленно исследует мельчайшие детали; наука, согласно которой мир можно постичь, нанеся на карту все его составные части; наука, направленная на накопление информации путем синтезирования ее в практический опыт; и наука, которая разобщена и часто плохо соотносится как с другими научными дисциплинами, так и с общественностью.

Редукционизм – хорошая наука современного мира, представляющая собой не имеющий равных, доминирующий способ познания мира. А главной фигурой этой редукционистской системы выступает специалист – герой современной науки, искатель осколков истины. На самом деле, когда редукционизм служит доминирующим способом познания мира, из этого следует, что специалисты будут играть наиболее существенную роль в научных открытиях. Постоянно стремясь к большей возможной точности, наше общество всегда требует более детальной специализации; таким образом, появление специалистов – неизбежное побочное явление. На первый взгляд, в этом нет ничего плохого, но эту систему ничего не уравновешивает. У нас есть изолированные экспертные знания, но в процессе их приобретения мы пожертвовали общим контекстом. В результате применимость наших экспертных знаний ограниченна ввиду их обособленности не только от оторванных от реальности экспертных знаний других специалистов, но и от всего остального общества.