Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

К тому времени, как мы подъехали к Греческому, электричка уже прошла. Народу там никого не было. Продолжать дальнейшую гонку за электричкой было рискованно. Не отпуская таксиста, я пошел к начальнику станции и объяснил ему сложившуюся ситуацию. Он сказал мне:

— Не волнуйтесь, сейчас мы свяжемся с электричкой.

Через несколько минут он мне сообщил:

— С вашим ребенком все в порядке. На следующей станции его снимут с электрички и посадят на тепловоз, который пойдет к нам. Ждите здесь.

Минут через 20 пришел тепловоз с сияющим Семой. Сема не только не был напуган, но, наоборот, был явно доволен приключением. В руке он держал наполовину им съеденную плитку шоколада, которой его угостили железнодорожники. Наспех поблагодарив, мы на такси помчались обратно в Туапсе.

Электричка наша, конечно же, давно уже ушла. Денег мне с собой дала жена немного, большая часть их была мною уже потрачена на билеты на электрички и на такси. Тем не менее, оставшегося хватило на билет на проходящий поезд в Сочи. Поезд был пассажирский и стоял на каждой маленькой станции. Я понял, что к моменту нашего прибытия в Сочи, воркутинский поезд уже оттуда уйдет. Действительно, мы туда прибыли на 40 минут позже отправления воркутинского поезда.

«Что делать? Что делать? — стучало у меня в мозгу, — Все билеты у меня. Жену с детьми не пустят в поезд. Ладно, я с Семой как-нибудь выкручусь, найду мамину фронтовую подругу, живущую в Сочи, тетю Лиду Мечетину (адреса ее с собой у меня не было). Она, ее дети помогут мне уехать, займут денег. Главное — сообщить в поезд, чтоб жена и дети смогли спокойно добраться до Воркуты!»

На вокзале полно народу. У двери начальника вокзала очередь. Все-таки попадаю к ней, начинаю сбивчиво объяснять ситуацию. Сначала она категорически заявляет мне, что ничем не может помочь. Потом спрашивает: «Какой поезд? Воркутинский? Так он задерживается с отправлением еще часа на 4».

Слава Богу! Никогда я так не радовался тому, что поезд опаздывает. 6 часов слонялись мы с Семой по привокзальной площади. Последние деньги я на радостях истратил на мороженное, лимонад и конфеты для него. Наконец, мы сели в наш поезд.

В Хадыженскую приехали в 2 часа ночи. Сема уже спал. Местные армяне стали закидывать в тамбур ящики с яблоками, не давая жене и детям влезть в вагон. Поезд тронулся, а они все еще стояли и кричали на перроне. Пришлось сорвать стоп-кран. Наконец, все сели.

Дальнейший путь до Воркуты прошел у нас без приключений.

Неожиданно получаем телеграмму: «ВСТРЕЧАЙТЕ ТАКОГО-ТО ПОЕЗД ТАКОЙ-ТО ВАГОН ТАКОЙ-ТО ЛЕНА». Теряемся с женой в догадках, кто это? Конечно, у нас много родственников и знакомых с таким именем, но, вроде, никто из них не собирался неожиданно нагрянуть. Еду на вокзал встречать сам не знаю кого.

Вышедшая из вагона старушка сама подошла ко мне. С трудом ее узнаю. Это Елена Екимовна, мамина ровесница, когда-то работавшая медсестрой вместе с нею. Последний раз я ее видел еще мальчиком. Вспоминаю, что несколько месяцев назад мама написала мне, что получила письмо от Елены Екимовны из Львова, в котором она пишет, что хотела бы приехать на несколько дней в Воркуту — повидать могилку мужа и спрашивает, не могли бы мы приютить ее на это время. Я ответил, что да, конечно, будем рады ее принять. Но, поскольку ни письма от самой Елены Екимовны не было, ни мама больше об этом не писала, это как-то забылось. А о том, что старая женщина может подписать телеграмму ко мне просто Лена, я даже и подумать не мог.

Елена Екимовна пробыла в Воркуте неделю, оказалась милейшей старушкой. Говорила она, вставляя в свою речь западно-украинские слова, вместо «да» говорила «так». Общение с нею доставило всей нашей семье огромное удовольствие.

Одна наша врачиха отдыхала летом на Украине. Хозяйка, у которой она остановилась, говорила на «суржике» — смеси украинского с русским, и они неплохо понимали друг друга.

Однажды хозяйка, варившая борщ, попросила ее принести с огорода «трошки» (немножко) укропа. Та поняла, что укроп нужен для поросенка Трошки, и вырвала всю грядку.

Наш младший сын Семен обладает жизнерадостным характером сангвиника и даже в неприятных ситуациях не склонен долго предаваться печали и отчаянью.

История, о которой я хочу рассказать, произошла, кажется, когда Сема учился во втором классе.

Возвращаемся мы с женой вечером с работы. Старшие сыновья, смеясь, рассказывают нам, что обнаружили на письменном столе стопку монет, крест, сделанный из змейки Рубика (была в то время такая модная головоломка) и записку. В записке с ужасающим количеством грамматических ошибок написано примерно следующее: «Вы много причинили мне зла и горя, но я на вас не в обиде. Оставляю вам все свое достояние. Ваш любящий брат — Семен».