Марк Каганцов - Байки о «Скорой»

За полночь на «скорую помощь» поступил вызов к звезде с поводом «без сознания», причем не в гостиницу, а на частный адрес. На месте вызова я увидел двух озабоченных, хорошо знакомых мне с молодых лет, располневших от климакса, дам — бывших подружек звезды конца 60-х годов.

— Хорошо, что ты приехал. Не знаем, что делать. Никак не можем привести его в чувство.

Сам звезда мирно похрапывает на диване. От него изрядно пахнет спиртным. Рядом на журнальном столике лежит несколько упаковок презиков, одна из них вскрыта, презик вытащен, но не использован. Цвет лица, артериальное давление и пульс у звезды нормальные. На пары нашатырного спирта и похлопывание по щекам он реагирует нецензурным бормотанием и защитными движениями.

— С ним все в порядке, говорю я, — ему просто нужно дать проспаться. Не стоит его тормошить.

— Да-да, конечно, пусть отдохнет. Он так переутомляется! — говорят дамы разочарованными голосами, любовно глядя на своего кумира.

Неверно, что за любой проступок ребенок должен быть непременно наказан. Иногда отсутствие наказания за явный проступок, правда, совершенный неумышленно, воздействует гораздо сильнее. Вот две истории из моего детства.

Моему младшему брату Грише исполнилось 5 лет. У нас с ним разница почти в 8 лет, то есть шел мне тогда 13-ый год. Мама позвала на день рождения знакомых малышей, приготовила сладкий стол: чай, клюквенный морс, домашний пирог, карамельки.

В то время ни телевизора, ни видика, ни компьютера, ни DVD еще не было; мультики и киносказки шли в кинотеатре на утреннем сеансе по воскресеньям и праздникам, и, поскольку желающих всегда было много, попасть на них не всегда удавалось. Моим сокровищем и гордостью был фильмоскоп с огромной — больше трехсот — коллекцией диафильмов.

Я решил показать гостям свои любимые сказки. В качестве экрана использовалась обычно беленая стенка. Чтоб сделать экран побольше, я решил подвинуть стоящий у стены буфет. Буфет был со съемным верхом. Об этом я, конечно, не подумал. Нажав плечом на верхнюю половину, я ее уронил с основания. При этом никто из гостей, слава Богу, не пострадал, но вся находившаяся в буфете лучшая посуда — хрусталь и фарфор, то немногое, что скопили родители за долгие годы на свою скудную зарплату (папа — учитель, мама — медсестра) было разбито.

Мама только охнула и молча собрала осколки. Даже диафильмы нам разрешили посмотреть, чтобы не огорчать гостей. После их ухода, меня не только не наказали, но даже не отругали, и никогда потом мне об этой истории не напоминали. Я думаю, что мне было бы гораздо легче, если бы я был тогда наказан: получил по заслугам и забыл, а так — помню до сих пор.

Вторая история произошла, кажется, в том же году. Мне нужно было отнести в лабораторию детской поликлиники кал для анализа на яйца глистов. Завозившись, боясь опоздать на урок, я в поликлинику не пошел, и спичечный коробок с содержимым для анализа остался лежать у меня в кармане пальто, о чем я за длинный школьный день, естественно, забыл.

После занятий, стоя на школьном крыльце, я с удивлением нащупал в кармане пальто какой-то предмет и вытащил злосчастный коробок, чтобы посмотреть, что это такое.

Рядом со мной стоял Мишка. Мишка — самый сильный парень в классе, занимался боксом и был отчаянным драчуном, а я — толстый и неуклюжий, вообще никаким спортом не занимался и в потасовках никогда участия не принимал.

— Что это у тебя? — спросил Мишка.

— Сера, — ответил я с улыбкой, вспомнив, что находится в коробке.

— Ну-ка, дай посмотреть!

— На! — беспечно протянул я ему коробок.

И вдруг я похолодел — Мишка открывал коробок …зубами, чего я никак не мог ожидать. Конечно, он тут же понял, что в нем находится. Если бы он тогда жестоко избил меня, я бы счел это справедливым, но он только отшвырнул коробок, сказал: «Дурачок ты!» и зашагал к своему дому, видимо, считая лупить меня ниже своего достоинства.

С тех пор я страшно зауважал Мишку, и мы подружились. Почему он стал со мной дружить, не знаю, может быть, потому что я был довольно начитан и писал стишки, а может, потому, что он знал, что я никогда никому не делаю пакостей преднамеренно.

Один фельдшер написал больной диагноз: Шейно-крестцовый остеохондроз с корешковым синдромом. Старший врач говорит ему:

— Я слышал, что бывают женщины, у которых ноги растут от ушей, правда, сам таких никогда не видел. Но шейно-крестцовый остеохондроз — это как?