Андрей Каспаревич - Верный способ избавиться от пьянства, курения, наркотиков

К встречам с врачом мы привыкли с детства. Перешагнуть порог кабинета психолога или психиатра, надо сознаться, для многих значительно сложнее. Это странно, ведь весь цивилизованный мир запросто пользуется услугами этих специалистов. Но ещё большее язычество, поросшее суеверием, наблюдается даже не при подходе, а лишь при упоминании о Встрече ещё с одним Специалистом.

Судные врата покаяния, подступиться к ним возможно лишь через Встречу с Богом.

Мы не оскорбим ничьих религиозных чувств, ибо покаяние присуще всем религиям, ибо Его кабинет – один для всех, ибо двери Его распахнуты. Я уверен, что Встреча происходит в жизни каждого человека.

Как-то на приём пришла внешне вполне благополучная пара: медицинская сестра и предприниматель. С ними был семилетний первоклассник; собственно, Пашка и являлся причиной обращения. Малец на уроках вдруг как бы отключался. Нет, он не падал в обмороки внешне, но буквы, циферки и прочее он забывал, что называется, на лету, словно находясь в обмороке внутреннем. Хорошенький лопоухий белобрысенький Пашка терял внимание напрочь, как только умолкал голос учителя и надо было самостоятельно выполнить задание. Зазубривание стихов и развивающие игры ожидаемых плодов не приносили. Куда же улетучивалось внимание человечка?

Страх! Все оказалось просто – страх.

Когда исполнилось четыре года, Пашка переехал из комнаты родителей в комнату брата, который был на десять лет старше. Безусловно, Павел был уже большой, чтоб спать с мамой, но не возраст явился настоящей причиной переезда, а запои отца. Пьяному отцу всё хуже удавалось себя контролировать, и мальчишки запирались в комнате, чтоб не попасться под руку. Старший брат рассказал Паше, что отец, когда пьян, подобен маньяку, он может задушить или отрезать голову, а потом ничего утром не вспомнить – с восходом солнца маньяки становятся обычными людьми. Утром отец выходил из ванной комнаты, чисто выбритый, пахнущий одеколоном, улыбался, будто вечером ничего и не случилось.

Когда нетрезвый отец пришёл за сыном-первоклассником в школу, Пашка удрал и прятался в туалете, за что и был жестоко наказан отцом дома. Детский мир превратился в чёрный зал ожидания смерти, выбор оставался лишь между способами: ему отрежут голову или удушат? В горле стоял привычный спазм; какие уж там ответы на уроках, они просто застревали. Буквы и цифры не имели значения. Значение имел только страх. Пашка в мечтах просил деда Мороза, чтобы тот подарил ему перчатки и дубинку, «как у милиционера». Пашкины сны кишели уродливыми монстрами.

Вдруг Пашка сказал: «Ещё мне снится Бозька». Что-что? «Ну Бо-жень-ка», – по слогам, вытягивая губы, растолковал Пашка. И я понял: это его, Пашкина, Встреча. Боженька говорил Пашке, что Пашка хороший, и гладил по голове; когда приходил Боженька, сон был белый. Он был добрым, Пашка чувствовал это, Он был единственной дверью, за которой Пашку не подстерегал страх.

Известный христианский подвижник XX века Антоний Сурожский так описывает свою Встречу. Дело происходило в начале века, времена были смутные, надвигалась революция. Атеизм родился задолго до него, семья жила сугубо материальной жизнью: надо было просто уцелеть, надо было знать, где переночевать, а также раздобыть что-нибудь, что можно съесть. И так изо дня в день. В четырнадцать лет мальчик поклялся себе, что если он не отыщет для себя смысл жизни, ради чего ему надо жить, он покончит самоубийством. Назначенный срок подходил к концу, а смысл так и не открылся, и юноша уже решил кончать свое существование. И вот накануне назначенного дня их класс принудительно загнали на беседу с отцом Сергием

Булгаковым. Богослов говорил громко, и это отвлекало юношу от его мрачных мыслей; священник пытался донести до сознания маленьких зверят всё самое сладенькое, что есть в Евангелии: кротость, смирение, тихость – все рабские свойства, которые не только вызывали презрение, но раздражали своей непрактичностью и ещё большей, чем была в душе у парня, бесцельностью. Разозлившись, он поторопился домой, имея на уме проверить: неужели в Евангелии, книжке, которая пережила века, содержатся только глупости для слюнтяев, о которых вещал священник. Попросив Евангелие у матери, он с удивлением обнаружил, что их аж четыре, но коль так, то должно быть и самое короткое; и он принялся читать написанное Марком. Дальше предоставим слово отцу Антонию.