Александр Белов - Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева

Дело тут не столько даже в России, поотставшей за годы советской власти от употребления наркотиков по западному образцу. Дело в другом: в мировой наркополитике. Вот, к примеру, недавно и вовсе всплыли неприглядные факты.

Исследовательницей Конни Браам были «раскопаны» в архивах и опубликованы сенсационные данные. Вот о чем вещала она недавно на радио «Свобода». Оказывается, во время первой мировой войны в Амстердаме процветала фабрика, изготовляющая из привозных боливийских листочков коки кокаин. Фабрика была основана Колониальным банком и поначалу производила чай, кофе из привозного сырья, потом почти полностью переключилась на производство кокаина. Им снабжали все воюющие армии Германии и Антанты. Возникает вопрос: как в центре Европы такое могло быть? А вот так! Конечно, не без директивы высоколобых европейских сановников. Браам намекает, что к этому делу были причастны представители монарших домов Европы. Нидерланды тогда соблюдали нейтралитет и были идеальным местом для производства и распространения кокаина. Дела шли настолько успешно, что фабрика не без помощи чиновников разбила на Яве огромные плантации привозной боливийской коки. И вскорости яванская кока затмила боливийскую, и спрос на последнюю упал.

Кокаин идеологически подавался как средство, снимающее усталость, сонливость, боль, перебивающее аппетит и посему незаменимое для идеального солдата. Такой солдат легко поддается внушению, теряет страх перед противником. Так как вдыхать порошок через нос было не очень удобно в условиях фронта, компания переключилась на выпуск таблеток из кокаина. На баночках писали: «Для идеального солдата» и какой-нибудь патриотический лозунг в зависимости от той страны, в какую направлялась партия. Дело дошло до того, что и в фешенебельных отелях Великобритании продавали таблетки из кокаина для господ, ведущих богемный образ жизни. Формально фабрика обслуживала окулистов и дантистов. Однако фабрика отгружала несколько тонн в год готового продукта.

После войны в Европе появилась масса кокаинозависимых людей — бывших солдат. В одной больнице в Берлине состояло на учете аж 10000 пациентов. Зигмунд Фрейд воспел кокаин в своем известном произведении «Ювет кока». Во время второй мировой войны фабрика переключилась на изготовление эфедрина, из растения эфедры; его синтетический аналог известен сегодня как амфетамин. Американцы хотели использовать продукцию фабрики для своих нужд, однако Голландию захватили немцы, и продукция фабрики пошла на обслуживание солдат Третьего Рейха…

Как ни крути, а наркотики кому-то выгодны. Только кому? Помнится, один российский чиновник сообщал гражданам по радио — уже по «Радио России», что в Сибири есть города, где чуть ли не половина мужского населения сидит на игле. «Даже расследовалось специально — уж не диверсия ли это, — доверительно сообщил чиновник гражданам России, — выяснили: нет, не диверсия, так получилось…»

Вполне себе понятно, что человек — существо общественное (только, конечно, не животное). И без голландцев понятно, что у нас — у человеков в крови сидит подражательный инстинкт. Для этого не нужно проводить эксперименты. Мы не только пьем «за компанию», но и едим, совершаем разные поступки, мыслим, кстати, тоже «за компанию». Караваев, иллюстрируя это свойство человеческой психики, часто цитировал Пушкина: «Привычка свыше нам дана, замена счастия она». Красиво сказано. Однако Караваев хоть и цитировал, но был иного мнения — свои привычки мы можем перепрограммировать сами. Для этого, конечно, нам нужно вступить во внутренний конфликт с самим собой, с тем, что мы называем самим собой. И здесь окружение наше может нам помогать, а может, напротив, мешать.

Трудно удержаться от пития, когда все вокруг квасят. Или надо научиться жить вне социума, формально в этом социуме состоя.

Парадоксально, но сам Караваев и караваевцы «вывалились» из привычной среды обитания совков. Правда, в советском обществе был небольшой процент интеллигенции, который в основном интересовался всем необычным, новым, восточным. На него и опирался Караваев.

У Караваева была мощная идеологема коллективизма. Он как бы обращался к обществу, даже не к отдельному индивиду. Он словно бы говорил: «Давайте все вместе оздоравливаться, омолаживаться; давайте ставить перед собой масштабные цели: жить долго и даже стать бессмертными». Такой коллективистический подход резко отличает Караваева от всех других знахарей, целителей и пр., а также от врачей. Врач все время внушает пациенту, что его организм индивидуален, и что нужно подобрать индивидуальное лечение, которое стоит денег. Так сложилось исторически. Среди прочего здесь есть и корысть врача. Его желание сохранить за собой статус медицинского жреца, которому лишь одному ведомы тайны лечения от разнообразных недугов.