Александр Мясников - Свой-чужой. Как остаться в живых в новой инфекционной войне

Сегодня мы бы ее спасли (резистентности к лекарствам тогда не было, как и самих лекарств), а вот повторить картины Боттичелли мы уже не способны! Да мы бы и Пушкина спасли — гениальный поэт со скверным характером, а так писать больше никто не может! И уж к кому бы я обязательно наведался на своей машине времени, так это к Лермонтову перед его последней дуэлью! Обязательно отговорил бы его от намерения стрелять в воздух! Может, были бы тогда еще гениальные стихи… Как же я их люблю!

Хотя я не представляю Лермонтова пожилым, с ночным колпаком на голове и подагрическими пальцами! Брррр!

Лечение туберкулеза сталкивается с двумя основными проблемами — резистентностью (устойчивостью) бактерий к лекарствам и их побочными действиями (там в основном негативное влияние на печень, поэтому во время лечения надо воздержаться от алкоголя и лекарств, содержащих парацетамол). Тот же стрептомицин вначале был настолько активен, что действовал в самых малых дозах! (Симонетту Веспуччи вылечили бы за 2 месяца!).

Сегодня наблюдается практически поголовная резистентность к стрептомицину! Поэтому терапию теперь никогда не начинают одним или 2 препаратами — только 4 сразу! Длительность — 6 месяцев (первая фаза — 2 месяца, потом еще 4).

За рубежом лечат на дому (кто же согласится пробыть в больнице полгода?!), но при этом ежедневно приходит специальный человек, и пациент принимает всю комбинацию лекарств строго в его присутствии! У нас настаивают на полугодовой госпитализации в один из многочисленных тубдиспансеров, по сути, превратившихся в инкубатор бактерий, резистентных к лечению (в международной медицине нахождение в подобных учреждениях рассматривают как основной фактор риска развития резистентности).

Нахождение в стационаре без веских причин чревато не только из-за вездесущей внутрибольничной инфекции. Вот вам ПОДЛИННАЯ история, произошедшая в 70-е годы в городе Поти (тогда Грузинская ССР). К одному из докторов заявилась компания друзей из соседнего Батуми. Ну как заведено: вино, чача, опять вино, коньяк… Ну, обратный последний автобус и пропустили… Домой в таком виде доктор везти на глаза жены друзей не решился и проявил смекалку: госпитализировал всех пятерых в свое хирургическое отделение якобы с болями в животе! Ну проспятся до утра и поедут себе поутру… Угадайте, что случилось? Четверо из пяти были ночью прооперированы пришедшим на дежурство новым врачом, и у всех них был удален аппендикс: они же были «ни бе, ни ме»! Пятого уберег шрам на животе — аппендицит ему был уже удален!

А резистентность и так распространяется быстрее, чем мы успеваем придумывать новые лекарства. В 2006 году появилось понятие — «тотальная резистентность», то есть на сцену вышли мутировавшие микобактерии, которые не берет ни одно из лекарств первой линии! Как часто бывает, пошла эта напасть из Африки (как СПИД или лихорадка Эбола).

Тогда в маленьком городке Южной Африки — Тогела-Ферри была отмечена эпидемия туберкулеза, на который не действовало ни одно лекарство! К 2010 году случаи тотальной резистентности были отмечены уже в 84 странах, включая все страны бывшего СССР.

Различают два вида резистентности: приобретенную и «первичную». Приобретенная — это когда больного лечили тем или иным лекарством, и оно перестало действовать. Сценарий обычный и понятный. Первичная резистентность, когда человек сразу заражается мутировавшей бактерией, изначально устойчивой во всем препаратам. Что с этим делать — малопонятно, да, пытаемся определять подобные мутации, да, пытаемся давать препараты второй линии, но, сами понимаете, насколько это все непросто и почему у таких больных такая высокая смертность! А уж если заражается больной со СПИДом…

Работая в Америке, я часто получал извещения типа: «Доктор Мясников, уведомляем вас, что у мистера такого-то, с которым, согласно нашим записям, вы контактировали во время его госпитализации тогда-то, обнаружена активная форма туберкулеза. Предлагаем вам прийти туда-то для обследования и профилактического лечения.»

Система!

Как-то, гуляя по Парижскому кладбищу Пер-Лашез, увидел на указателе, что здесь похоронен Нестор Махно. Ячейку с прахом я так и не нашел, но удивил сам факт! Все мы зачитывались Толстым — «красный» граф, написавший «Хождение по мукам», смотрели фильмы про гражданскую войну и батьку Махно, и как-то я не представляю такого человека, доживающего жизнь в Париже… Потом специально посмотрел: да, человек-легенда, неукротимый, бесстрашный и везучий (только при последней попытке взять его получил 12 пуль и все-таки ушел!) умер в глубокой нищете на окраине Парижа от давнего туберкулеза! И было ему 45 лет…