Райан Фергюсон - Зона тренировок. Стань сильнее, быстрее и умнее

«Большая шестерка»

Осень 2005 года: почти два года в заточении, оторванный от семьи, окруженный огромными кусками шлакоблока. Наступило время для следующей стадии моего физического развития. Мне надо было быстро стать Большим. Моя жизнь зависела от этого.

В тюрьме постоянно балансируешь на грани жизни и смерти. Вот пример.

Однажды я собирался пойти в спортзал, как услышал сигнал тревоги, «чрезвычайной ситуации». Полицейские бежали, свет был зажжен, а тюремный персонал кричал, чтобы нас закрыли немедленно! Происходило что-то весьма серьезное.

Быть запертым в тюрьме – обычное дело, но в этот раз все было не так. Режимное расписание было нарушено, действия персонала были странными, и ВСЕХ отправили назад в камеры. Это было необычно. Я не знал, что и думать.

Два с половиной часа спустя, без объяснения происходящего (нас обычно держали в темноте), нормальный распорядок вернулся, и все было как раньше… то есть отчасти. Было 18:30, в это время я должен был работать, обучая других заключенных. Мне очень нравилось волонтерство, так как это помогало другим получить общеобразовательную подготовку. Но этим вечером мне не хотелось идти туда. Я не хотел покидать свою камеру. Все казалось второстепенным. Казалось, будто администрация пыталась казаться нормальной. На самом деле было жутко. Тюрьма – это странный маленький мир, где молва распространяется быстро.

Уверен, что если бы я вернулся в тюремную школу, то все обсуждали бы тот полуденный инцидент, жесткое убийство, которое произошло предположительно в соседней камере, камере № 6. Не то чтобы убийство в тюрьме было необычным делом. Если заставить двух незнакомцев жить вместе в бетонной коробке размером 10×10 и один из них или даже оба – убийцы или просто буйные, то нетрудно предугадать, что может произойти. В данном случае один избил сокамерника до полусмерти, засунул его под койку и бросил умирать одинокой, ужасной, медленной и мучительной смертью.

В тот момент у меня промелькнула мысль, что «на его месте мог оказаться я». Пугающей действительностью было то, что это почти был я, причем мог бы быть не раз. Камера № 7 («дыра») была плохим местом, но камера № 6, «лучшая часть дыры», была куда хуже. К счастью, к концу моего заключения я был в камере № 5, прямо по соседству, но она отличалась с точки зрения менталитета, уровня жестокости и стресса. Это, конечно, не было случайным. Я упорно работал, чтобы попасть в эту жилую ячейку. И еще тяжелее приходилось работать, чтобы там остаться.

Короче говоря, я должен был вытерпеть годовую интенсивную программу, где моя жизнь находилась, по сути, под контролем надзирателей. С пяти утра до девяти вечера мы маршировали, ходили строем в учебные классы и на групповые занятия. На душ отводилось 5 минут, и, вообще, мы должны были соблюдать столько правил, сколько не поместилось бы в эту книгу. Это было безумным, но в принципе хорошим делом. Я полагаю, что многим людям это даже по-настоящему помогло.

Если бы в тюрьме больше времени отводилось на простые вещи для исправления дурных привычек людей и их поведения, вместо того чтобы просто запирать всех в бетонной коробке на долгие годы, возможно, тогда бы от нашей системы правосудия была хоть какая-то польза – как минимум в части лишения свободы.

Так или иначе, в этой жизненной ситуации выбор был не всегда. Несколькими годами ранее я был вынужден делить крошечную клетку в самой гнетущей части жилых помещений. Это была дикая смесь психопатов – от автоугонщиков до грабителей и беспощадных убийц. Некоторые были меньше меня, большинство было крупнее меня, но ВСЕ без исключения были сумасшедшими. В тюрьме особенно следует опасаться психов. Услышав об этом зверском убийстве, я тотчас подумал, что под той койкой мог бы умирать я. Я испытал приступ абсолютной, всепоглощающей паники. Реальность такова, что пока вы находитесь в тюрьме, вы никогда не знаете, что может произойти дальше.

Вернусь к началу моего тюремного путешествия. Первым моим сокамерником в тюрьме строгого режима был Маркис. В тюрьму он угодил за ограбление домов в Канзас-Сити. Это был конкретный отморозок и закоренелый преступник. Тюрьма была его вторым домом и, судя по всему, его миром. К счастью, мы с Маркисом ладили… скажем так, большую часть времени. Не слишком хорошо, конечно, но вполне достаточно, чтобы жить в мире. Хочу отметить, что желание мира было взаимным, но, если честно, это по большей части было из-за моего спокойного отношения к вещам, которые я не мог контролировать или изменить (это прежде всего касалось его огромных размеров и устрашающей манеры поведения).