– Сколько?!
– Две пятьдесят одна!
В голове шумит. Я бегу дальше и пытаюсь сообразить укладываюсь в график или нет. Мысли путаются. Кажется, не успеваю. Закончен очередной круг, позади девятьсот метров. Это почти километр, можно хоть что-то прикинуть.
– Три сорок девять!
Плохо. Впереди еще шестьсот метров, бежать все тяжелее, в ушах набатом ухает сердце. Бегу словно в тумане. Последний круг!
– Осталось двадцать секунд! – кричит Влад Саныч.
Не успеть! Мировой рекорд на 200 метров надо поставить. Но упрямо бегу изо всех сил. Половина круга позади, я уже входил в поворот, когда до меня донесся Женькин вопль:
– Все! Время!
Больше бежать не имело смысла. Не было ни стимула, ни сил. Я остановился и пошел пешком. Медленно, тяжело дыша, опустив голову, ни на кого не глядя, я шел эти девяносто метров своего поражения и позора. К моему удивлению насмешек и упреков я не услышал. Видимо ребят впечатлила моя попытка.
– Что ж ты до конца не добежал? – спросил только Влад Саныч.
– А зачем?
Зачем, если и так все понятно. Пари проиграно. Я лишь хвастунишка, не сдержавший своего слова. Полное ничтожество. Кто-то что-то говорил, обсуждали забег. Я подавлено молчал, потом смог лишь выдавить из себя:
– Пойду за сухарями.
И не спеша пробрел к ближайшему магазину. Мне надо было побыть одному, пережить свой позор и извлечь уроки. Больше хвастаться я не буду! Тем более, впереди – Олимпиада.
Олимпиада, Олимпиада! Она приближалась радостно и неотвратимо. О ее близости, захлебываясь, писали газеты, кричало радио, торжественно сообщало телевидение. Выпускались почтовые марки, в книжных магазинах целые полки были заполнены книгами спортивной тематики. Из открытых окон доносились песни Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, посвященные спорту и Московской Олимпиаде. В газете «Советский спорт» шел обратный отсчет дней до ее открытия. Я не просто ждал открытия, я тренировался почти каждый день, не считая обязательной утренней зарядки. Плевать мы хотели на происки американских империалистов! Пусть подавятся своим бойкотом.
А олимпийский огонь, зажженный в Греции, уже двигался по нашей стране.
Бегуны несли факел поочередно, передавая друг другу через каждые 2–3 километра. Сообщение о том, что эстафета пройдет через Тулу и, следовательно, по Симферопольской трассе, было воспринято с радостным ликованием. Шоссе идет мимо Липиц по мосту через Оку, от моего дома всего какой-то десяток километров! Надо быть там в 14.30. Решение было принято быстро и бесповоротно. Не знаю уж каким чудом засекреченный график движения стал известен, но время прохождения огня все знали твердо. Рассудив, что не подобает встречать олимпийский огонь, приехав на автобусе или машине, я решил идти пешком. Правда, идти все-таки далековато. Не вполне надеясь на свои силы, я договорился с другом, что он поедет на велосипеде, а я буду держаться рукой за багажник. Так легче. По нижней дороге, вдоль Оки идти короче. Значит, пойду по нижней. Расстояние в 10 километров от моего дома я прошел достаточно быстро, несмотря на постоянные оглядывания назад в ожидании друга с велосипедом, но он так и не появился.
На встречу огня, одновременно со мной, двигалось еще несколько пацанов на велосипедах. Подойдя к мосту через нижнюю дорогу, я увидел довольно большое скопление народа. Питая неприязнь к массовкам, я взобрался по крутому склону и залег в траву у самой дороги. Вид был великолепный, трасса просматривалась чуть ли не на километр, и от толпы меня отделяло метров двести. Я уже видел, как разминается счастливец, которому доверено нести факел. Кто-то попросил у него автограф, и он, смущенно улыбаясь, неуверенно поставил свою подпись. Все волновалось в ожидании. Но тут бдительный милиционер заметил меня и препроводил в отведенное для просмотра место, в толпу, с которой я никак не хотел сливаться. Всего собрались сотни две – три зрителей, значительная часть которых стояла на верхнем мосту, над самым шоссе. Я тихонько отошел на несколько шагов в сторону, вглядываясь в даль, из которой должен был возникнуть светлый образ факелоносца. Томительные минуты ожидания растянулись, похоже до самой Тулы. Наконец показался милицейский эскорт, машина с мигалкой и, за ней, бегун с факелом в руке. Добежав до поджидающего его преемника, он приостановился и с торжественностью передал свой символ уже ставшему нам знакомым спортсмену. Тот уважительно принял драгоценную ношу и неторопливо потрусил вперед. Через несколько минут его не было видно ни его, ни машин сопровождения. Все закончилось. Народ стал расходиться.
Читать дальше