Ольга Кей - Узница замка Жор. Книга о стройности и любви к себе

Мы рождаемся за день. За день умираем. И за день можем измениться. И за день можем влюбиться. Всего за один день может произойти что угодно. 1 1 Фраза из книги Гейл Форман «Всего один день» (прим.автора)

Но похудеть за один день нельзя, смирись.

(вместо эпиграфа)

В детстве я мечтала стать балериной. Моя тётя училась в музыкальной школе и, когда она музицировала, я танцевала.

Порхала, как бабочка, плавно плыла, как лебедь и скакала, как трепетная лань. Причем танцевать училась по телевизору. В те времена балет показывали чаще, чем сейчас новости. Родные шутили, что я артистка погорелого театра.

А я так этим гордилась! Я думала, что Погорелый – название театра. Маленькая наивная дурочка! Я упросила бабушку записать меня в танцевальный кружок. Хотя это было непросто. Мне там так нравилось! Особенно белые чешки, коротенькая юбочка и волосы, собранные на затылке в пучок. Даже выполнение странных упражнений у станка мне нравилось.

Я уже представляла, как я выхожу на сцену: в пышной белоснежной пачке, в атласных пуантах, и танцую партию умирающего лебедя в «Лебедином озере». Я, вся такая воздушная и прекрасная, как лёгкая утренняя дымка над озером. Мои руки грациозно взлетают и опадают, как крылья лебедя. И я парю по сцене белоснежным облачком, а зрители замирают в немом восторге…

Но мечте не суждено было сбыться: я поспешила родиться. В моём детстве в балете были стандарты Майи Плесецкой, а не Анастасии Волочковой.

С мечтой о балете пришлось расстаться. Потому как сложения я была совершенно не балетного: высокая, крепкая. Как одинокая берёза в чистом поле, которой ничто не мешает расти ни в высь, ни в ширь. И я пошла в спорт. В волейбол. Ну чем не балет? Те же бабочка, лебедь и лань. Только вместо пачки – трусы и футболка, вместо пуантов – кроссовки. Ну и зрители не такие возвышенные, зато более эмоциональные. Так что можно сказать – мечта сбылась.

Зачем я это пишу, спросите вы? Отвечаю: затем, чтобы было понятно, что иногда наследственность играет свою роль в нашей дальнейшей жизни. А если эту наследственность помножить на «кушай деточка, расти большая», то и получается потом: «Я жирная корова, меня никто не любит!».

Вот так было со мной. На выпускном утреннике в детском саду я была в платье, немного перешитом из платья моей тёти-музыкантши. Только она в нём была на школьном (!) выпускном. Сравнение так себе, правда? Но тогда я была счастлива – у меня было самое красивое платье.

В школе я тоже была «наша дура выше всех». Ну если бы только выше! Я ещё была и толще всех. С обидным прозвищем, которое уже не помню, но это точно было не «Принцесса».

Винить некого: я родилась такой. А потом мне просто добавили «красоты» родители: пирогами, бесчисленными бутербродами, макаронами «по-флотски» и «ешь обязательно с хлебом!». Да, и родителей я не виню: во времена моего детства не особо задумывались, как и что есть. Главное: чтобы было сытно, и никто не был голодным. Конфеты нам покупали редко, зато часто покупали финики, считая, что это полезней. Ну да…

Как-то была в пионерлагере, где по вечерам нам приносили целый таз с сухарями, высушенными из остатков несъеденного за день хлеба. Ничего не должно пропасть. Какими же вкусными были эти сухари!

И несмотря на то, что я занималась спортом (волейболом, помните?), мой вес к 17 годам стремительно вырос до 70 кг. А если бы не спорт?!

А потом, после двух родов, я стала весить 100 кг… Многим, уверена, знакомо: «Тебе нужно есть за двоих, ты же не только себя кормишь, но и ребёнка». И отмазка для себя самой, если вдруг врач проявлял беспокойство по поводу набора веса во время беременности: «Ну мне же хочется, значит – ребёночку надо!». И таких самоуговоров было бессчётное множество. А результат почти всегда один – под центнер веса…

Расставаться с лишними килограммами было совсем непросто: организм перестраивался долго, а ребёнка нужно было кормить грудью. И мы жертвовали фигурой, чтобы любимое чадо было здорово и счастливо.

– Дочь, я опять толстею, тяжело мне становится. Прямо не знаю, что делать… – глядя куда-то в сторону со скорбным лицом жаловалась мне мама.

– Мам, ну ты же знаешь, что делать. У тебя же есть чёткая система питания, – уже не знаю в какой раз повторяла я эту фразу.

– Ой, ну как я без каши, без мёда и орехов? Я же это всё люблю! Ну хоть немного можно же?