Юрий Строфилов - Не про бег

Строители Чикаго, поднимая город и поворачивая реки вспять, думали о вечности. Гигантские проекты не искажали равномерного движения. Передвигаемые гостиницы и магазины не закрылись ни на день, работая прямо во время движения. Это не компании, это бусинки на одной нити. В 1871 году Чикаго сгорел. Почти полностью. Семнадцать тысяч зданий исчезло в огне за три дня. Треть населения осталась без места для ночлега. Двести двадцать миллионов долларов превратились в углекислый газ, воду и невысокого качества уголь. Город восстановили почти мгновенно, породив строительный бум, чикагскую архитектурную школу и построив первый в мире небоскреб. Через двадцать два года Чикаго принял Всемирную выставку: двадцать семь миллионов посетителей, треть населения Америки. Восемьсот тысяч человек посетили выставку в первый день.

Ноги перестали слушаться. Как мой четырехлетний сын Гоша, они вдруг начали действовать по какой-то своей программе. Шурупы, крепящие все мышцы к тазу, раскалились добела, шар в задней поверхности бедра стал большим, очень горячим и шершавым, по спине от шеи до копчика били скалкой 190 раз в минуту. Ладно, нет уже никаких 190 ударов, 188 в лучшем случае. Боль не влияет на скорость: можно побежать быстрее, можно замедлиться, но она не изменится. Можно даже остановиться – тогда она не будет так явно пульсировать с каждым шагом, но совсем не уйдет. Скорость падает из-за отказа мышц. Некоторые волокна больше не могут сокращаться. Я собираю все остатки воли и приказываю им работать. Так же можно приказывать восходить солнцу. Похоже, что большой части ног у меня просто нет.

35 км. 2:17:32, 3:56 мин/км

Последние пять километров бегу по 4:05. Три года назад я бы гордился этим временем на первых пяти километрах. Дед, ты колдун. Ты накаркал мне 2:50. Нет, так не будет. Так уже было, я не хочу возвращаться. Большая бедренная не работает, задняя поверхность тоже. Они уже даже не болят: это кусок мяса, оссобуко из немолодой голяшки. Взгляд пролезает внутрь ног, выискивая еще живые волокна. Давай поменяем технику, подвернем ногу чуть внутрь: может, есть еще немного живых волокон на внешней поверхности? Где-то отсиделись маленькие глубокие мышцы, в работу их. Подключаю руки. Попробуйте бежать с темпом 185 шагов в минуту, а руками шевелить с темпом 190. Получилось? У меня тоже не выходит, руки – это задатчик ритма. В бой отправляются даже совсем крошечные мышцы стопы, какие-то волокна между ребрами. Воздух в легких стал затхлым, хочется открыть форточку. Заталкиваю в себя гель.

Главным архитектором Всемирной выставки был Даниел Хадсон Бернем. В 1909 году он предложил длиннющую путеводную нить, столетний план развития Чикаго, и вскоре умер. А план – нет. Он оказался настолько амбициозным, что сменяющиеся губернаторы использовали его в своих предвыборных обещаниях. Для министров он стал руководством к действиям, а горожане оценивали работу чиновников по корреляции с планом Бернема. Он говорил: «Не стройте мелких планов: в них нет магии, будоражащей кровь, они не реализуются сами собой». Основная идея документа была в том, что правильно построенный город привлекает правильные рабочие руки, которые строят правильный город. Чтобы руки хорошо работали, они должны хорошо отдыхать, восстанавливая здоровье и тренируя тело. Строительство домов вдоль побережья озера запретили еще в середине XIX века, но Бернем предложил всю набережную сделать одним широким 47-километровым парком. С ним согласились – магия!

Я видел от горизонта до горизонта широченный парк вдоль озера Мичиган. И беговую дорожку, как нить уходящую за горизонт.

Мимо меня пробегают молодые, старые, быстрые и не очень. Когда-то я пробегал мимо них, теперь они оборачиваются и улыбаются мне. Как ящерица, когда вылезает на камень в первые солнечные дни весны. Я не буду улыбаться в ответ. Мы вытянулись в длинную редкую цепочку. Ветер в лицо. Сильный. Нет подходящей спины, спрятаться негде. Дождь. Ноги прилипли к субстрату. Пробежали Чайна-таун, он не оставил ни одного следа в исчезающем, как у асцидии, мозге.

Целостность ожерелью придает нить. Шестой мейджор, шестая бусинка на бесконечной уходящей за горизонт нитке. Финиша не существует. Бусинки – не больше чем украшения, подчеркивающие крепкую нить.

Порыв ветра попал в воронку между домами, отразился от стен, сфокусировался и надавил в грудь. Я понял, что останавливало меня в применении безглютеновой диеты. Смотрю на прилипшие к асфальту осенние листья. Дождь кончился, сейчас эти желтые клочки высохнут и полетят по ветру. Моя майка тоже стала почти сухой. Пять километров назад я был уверен, что закончу дистанцию с личным рекордом, а теперь почти стою, прибитый к асфальту дождем и ветром. Толчок… Сильно сказано. Я не занимался физической подготовкой в зале, не делал специальных упражнений. Я только бегал. Любитель должен делить время между пробежками и другими делами. Все свободное время я бегал, не желая тратить его на железо и странные подпрыгивания. Это давало плоды до тридцатого километра.