Юрий Строфилов - Не про бег

Открываю гель. Темно-красная густая соленая томатная паста медленно пролезает через маленькое горлышко упаковки. Я не спеша разжевываю ее, глотаю. До пункта питания метров пятьсот, можно не торопиться. Сжимаю одной рукой гель. Еще немного ем. Прислушиваюсь к себе, еще немного. Запиваю водой. Отдышался. Заглядываю внутрь себя, ища лыжную палку. У нее есть только два пути, и оба я пока контролирую. Но палки нет. Растворилась. Часть усталости пропала вместе с ней. Ноги снова легко крутятся подо мной. Мир стал цветным. Каждый километр автономен. Твое самочувствие на двадцатом километре никак не зависит от предыдущих отрезков. Только что мне было как-то не очень, а сейчас бежится, как будто едва начал дистанцию. Важно не испугаться, когда «не очень». Особенно здесь, на середине дистанции.

25 км. 1:37:33, 3:54 мин/км

Я отдал десять секунд. Вот здесь, на двадцать пятом километре, и проигрываются марафоны. У меня есть силы, организм отлично работает, энергия есть. Я отвлекся. Энергия есть для ног, рук и для спины. Но мозгу ее не хватило. Я утратил контроль над темпом, включил автопилот. Мозжечок, запрограммированный на 3:55, тут же перешел на свой темп и, устав, замедлился еще немного. Нужно проснуться. Нужно отправить часть энергии в голову, дотянуться до тумблера автопилота. В голове уже появился ядовитый туман. Тянусь…

Вместе с рассветом 2 января 1900 года Ишам Рэндольф и еще несколько человек пришли к дамбе, отделяющей построенный канал от реки Чикаго. Ничего похожего на торжественное начало строительства. Мерзлая земля. Запрет прокурора штата. К черту! Несколько часов возились с мерзлой землей – и вода из реки потекла в канал. Радикальное решение, обратно ее уже не загнать.

Рядом со мной синяя майка с надписью Ukraine. Перекинулись несколькими словами. GPS врет, цифр на браслете я не вижу, считать не получится. «Как бежим? – спросил меня украинец. – Тебе 2:45 нужно? Тогда двадцать секунд быстрее графика». Украинец убегает на несколько шагов вперед, я цепляюсь за ним. Синяя майка, несколько желтых пятен на ней. Мир сузился.

Личинки асцидий плавают в воде, добывая себе пищу. У них есть немного мышц, немного позвоночника, рот и даже маленький мозг. Найдя хорошее место, асцидия прикрепляется к поверхности и первым делом съедает собственный мозг. Если ты прикрепился к правильному субстрату, мозг тебе больше не нужен. Он требует огромного количества энергии, не давая ничего взамен. На меня снизошла эта истина, когда я работал в больших московских компаниях. Сейчас, зацепившись за украинца, я снова почувствовал, как растворяется мозг. Ядовитый туман в голове все свободнее витал по извилинам. Нет, я не асцидия. Остатками сознания дотягиваюсь до выключателя автопилота, щелк… Смотрю на часы. А что на них смотреть, часы как часы. GPS не работает, график на браслете я не вижу, посчитать не могу. Остается надеяться на мозжечок. Топ, топ, топ.

Суды вокруг канала шли еще сотню лет. Они шли, а вода текла. В прямом смысле. У города появилась настоящая вода. Радикальные решения приводят к настоящим результатам. Потом канал назвали памятником инженерной мысли, а Ишам Рэндольф строил еще и Панамский канал.

30 км. 1:57:08, 3:54 мин/км

За эти пять километров я не отдал ни секунды. Мозжечок ожил, генератор ритма в нем поймал сохраненные настройки. В минуту 190 шагов. Топ, топ. Струна в правой ноге нагрелась, посередине появился маленький красный горячий шарик. Он возник под коленкой и медленно двигался вверх, понемногу нагреваясь. В обе коленки ввинчивались уже по три шурупа. На них держится каждая из головок четырехглавой мышцы. Вот прямая мышца, вот медиальная, вот латеральная. В атлас можно не смотреть, шурупы как на ладони. Темп упал. Мозжечок отказывается считать по 190 шагов в минуту, ноги не желают широко шагать. Часы бесполезны, но голова еще работает, понимая, что не бежится. Подключаю руки. Ноги уже не могут контролировать частоту шагов, а руки еще могут. Попробуйте бежать, редко перебирая ногами и часто руками. Получилось? Ни у кого не получается. Руки могут задавать темп, и ими проще управлять. Шевелитесь!

За две недели до старта Чикаго я весил шестьдесят два килограмма. Начиная бегать, весил восемьдесят. Я ем гречку, бобы, орехи, салат и немного рыбы. У такого меню есть масса преимуществ и один недостаток: не бежится. Сейчас нужно толкаться, но нечем. Бензобак большой, я раскачал жировой обмен и накопил энергии на сто километров, но силы в мышцах к тридцатому километру нет. Я понимал это задолго до старта, но менять сформировавшиеся привычки не стал. Зеленое питание – это долгосрочный результат. Чикаго я добегу с личным рекордом, это уже понятно. Но это не последний марафон. Можно есть булку, мясо и добавки, съездить в горы, тренироваться дважды в день и пробежать этот марафон в кредит. Но он не последний. У профессионалов каждая Олимпиада последняя, а у меня впереди вечность. Победы приносит только то, что ты делаешь каждый день. Нельзя всю жизнь проводить в горах, тренироваться дважды в день, растить детей, любить жену и строить бизнес. Три года можно, пять, десять, но не всю жизнь. Я не буду форсировать.