Юрий Строфилов - Не про бег

Гавань на Гавайях действительно была жемчужной. До 7 декабря 1941 года. Четыре линкора, два эсминца и один минный заградитель были потоплены, сто восемьдесят восемь самолетов уничтожены, десятки кораблей и сотни самолетов изуродованы бомбами, 2403 американца погибли. Джон Сперлинг, узнав о нападении на Перл-Харбор, поступил в школу летчиков, закончил ее, но на фронт попасть не успел: обучение было не быстрым. Женился. Научился шить, чтобы иметь возможность одевать свою жену в красивые платья, а чтобы избавиться от комплексов, пошел в секцию бокса. После войны Сперлинг все-таки решил получить образование – и получил. Написал диссертацию по истории мировой финансовой системы и стал профессором Университета Сан-Хосе. Развелся. Зарплата была небольшой, а жены теперь и вовсе не было.

Морфи сел на большой пароход и отправился через огромный океан домой в Новый Орлеан. Он ходил по палубе и представлял, как сойдет на американскую землю, купит билет на поезд и отправится к матери в прямом смысле этого слова. Так быстро не получилось. На пристани играл оркестр, тысячная толпа встречала национального героя. На палубу полетели букеты цветов. Незнакомые люди усадили его в кэб, толпа бежала рядом. Очнулся шахматист в пятикомнатных апартаментах «Бронкс-отеля». Морфи помнил этот отель: здесь полтора года назад он выиграл звание чемпиона Америки.

Играть Морфи начал очень рано. Как-то его дядя, не желая проигрывать десятилетнему мальчику, незаметно подвинул свою пешку на одно поле вперед, делая «форточку» для своего короля. Пол возмутился, в доказательство повторил по памяти всю партию, а увидев удивленные взгляды родственников, спросил, как можно не помнить сыгранных партий. Он помнил их все до одной.

Сперлинг, преподавая историю в университете, понял, что образование дает людям шанс изменить жизнь. Взрослым людям. Мысль была очевидной. Для Сперлинга. Он пошел к руководителям университета с идеей создания курсов обучения взрослых. Джон Сперлинг мог быть убедительным, но не в этот раз. Университет неплохо жил и без революционных идей. Нет так нет: у Сперлинга было двадцать шесть тысяч долларов собственных накоплений. На эти деньги в 1974 году преподаватель с двумя своими студентами основал Институт профессионального развития – частное учебное заведение, которое давало классическое американское высшее образование в удобной для работающих взрослых форме. Первый набор состоял из шести студентов.

Двадцать пятого мая 1859 года в Белом зале Нью-Йоркского университета состоялся торжественный прием «Встреча Пола Морфи с Америкой». Пол сидел на сцене и ждал. Ему казалось, что овации не закончатся никогда. Потом он ждал окончания длинных речей, потом вручения подарков. Джон Ван Бюрен, сын президента США, вручил шахматную доску с неподъемными фигурами из золота и серебра. Президент специально созданного комитета по встрече подарил Полу часы Waltham с алмазами и заводной головкой с огромным голубым бриллиантом. Из речи Джона Ван Бюрена Пол понял, что ему «суждено было стать первым американцем, добившимся безусловной победы над европейцами…» Пол Морфи ненавидел шахматы больше, чем Джон Сперлинг своего отца. Ему был двадцать один год.

В 1970-х годах университеты предлагали варианты обучения для взрослых, но это были те же программы, что и для вчерашних школьников, только три ночи в неделю. Чтобы получить диплом, нужно было учиться десять лет. Сперлинг предложил программу, специально подготовленную для взрослых, которые могли интенсивно учиться модулями, совмещая занятия с работой. На второй год институт заработал три миллиона долларов. Традиционные вузы назвали учебное заведение печатной фабрикой для дипломов; власти попытались запретить институту обучать; ФБР возбудило уголовное дело; один из партнеров вышел из бизнеса, хлопнув дверью; вторая жена ушла, а Сперлинг заболел раком. Ему было пятьдесят семь лет.

Морфи сидел в большом кабинете с белыми стенами. «Как вам нравится у нас?» – вкрадчиво поинтересовался невысокий седой человек в белом халате. «С кем имею честь?» – спросил Морфи. Он увидел двух крепких мужчин в коридоре рядом с дверью и понял, что спасти его может только хладнокровие. «Я доктор Карл Миллер, не хотелось бы вам пожить здесь недельку или две?» – «Я юрист, господин Миллер, вы привезли меня в сумасшедший дом, нарушив закон о неприкосновенности личности. Это грозит вам, доктор, шестью годами каторжных работ». Пол Морфи был дома через несколько часов вместе со своими приступами шизофрении.