Александр Нилин - Видеозапись

Графологи берутся угадать характер человека по почерку. Спорно, насколько близко способны подойти они к истине. Бесспорна лишь предпосылка их выводов: в нажимах и изгибах – мир увиденный и отраженный, ритм человеческой жизни, темперамент и самостоятельность. Все начинают с палочек и в какой-то момент выбирают свое, непохожее начертание букв. Или берут за образец чужое…

Боксу учатся позднее, чем учатся писать. Виктор начал в пятнадцать лет. К пятнадцати человек успевает в чем-то засомневаться, во что-то поверить, что-то полюбить. Характер требует выбора. Сильный характер настаивает.

– Тамулис был моим идеалом. И остался идеалом.

Так говорит Виктор сейчас – через три месяца после победы над двукратным чемпионом континента. Перед этим боем, в раздевалке, собираясь идти на ринг, он сказал своему первому тренеру Конькову:

– Не волнуйтесь, дядя Володя. Все будет в порядке. Я выиграю.

И на состязаниях дружественных армий в Лодзи, перед боем с поляком Сёдлой, тем Сёдлой, победу над которым с такими колебаниями дали Борису Лагутину на европейском чемпионате в Москве, когда тренеры волновались и советовали Агееву быть осторожнее, он снова сказал:

– Не волнуйтесь. Выиграю. Во втором раунде. Обвинения в самоуверенности или хвастовстве тут совершенно неприменимы. Кто видел Агеева на ринге, не бросит их ему никогда. В действиях Виктора на ринге нет ничего вызывающего. Полное и чуть подчеркнутое уважение к манере противника. Чуть – не от робости. Откуда же она у боксера, проигравшего всего четыре встречи – из них две еще в юношеском разряде? «Чуть» – категория ювелира. Чуть точнее, чуть раньше, чуть интереснее, чуть в сторону от принятых и освоенных противником канонов – и умноженное на все время боя «чуть» дает Агееву преимущество подавляющее. Пожалуй, чуть в сторону от канонов – это не про Агеева. Здесь уже «чуть» – не измерение. От канонов на «чуть» отступают почти все классные боксеры. Отступление Агеева по смелости своей – уникальное.

Я задал, в общем, обычный вопрос Владимиру Фроловичу Конькову: какие же черты Агеева определяют его достижения? Коньков назвал четыре.

Три сразу: вежливость, настойчивость, наблюдательность. Четвертую – не то подумав, не то прикинув уместность ее в таком ряду – элегантность. Черты общечеловеческие, перенесенные в спорт.

Вежливость боксера, вежливость по отношению к противнику и к зрителю – безукоризненное соблюдение правил, абсолютная чистота используемых в бою приемов.

Настойчивость. Вот где сложнее. Настойчивым считают и боксера безрассудного, и технически слабо оснащенного. Считают настойчивым за силовой натиск, за яростное желание победить любой ценой. Искусства в его работе нет. Зато сколько настойчивости! Настойчивость Агеева – «других кровей».

– Не выходит, – говорит он Конькову, – не то.

– А по-моему, все нормально. Не понимаю, чего ты хочешь?

– Нет, нет. Не то. Давайте еще.

И снова пружинит «лапа». Потом у тренера мышцы болят на руках. Но то недостающее, со стороны незаметное рано или поздно бывает найдено, и противник чувствует его. В такие минуты боксер выковывает наконечник шпаги, бородку ключа, бесшумно, неожиданно и быстро откроющего в нужный момент тот секретный запор в защите противника, крепость которого, казалось бы, вне всяких сомнений.

Наблюдательность. Как лучше назвать – наблюдательность или восприимчивость? Виктор умеет заметить мельчайшие нюансы в технике лучших боксеров, тех, кого следует брать за образец, и умеет сделать их удачными штрихами своего боевого автопортрета. Портрет боксера часто рисуют тренеры. Иногда журналисты. Агеев создает его сам. И создает в каждом бою. Для каждой ситуации, сложившейся на ринге, он находит решение не просто удачное или в принципе правильное, но и остроумное, но и – про боксеров не слишком принято такое слово – изящное. При этом он очень чуток к советам секунданта в перерыве между раундами и успевает внести в построение и развитие боя предложенные поправки и дополнения.

Теперь элегантность. Элегантным, как и оригинальным, нельзя быть нарочно, искусственно. Если элегантность снимается вместе с отлично сшитым пиджаком, она не имеет цены. Элегантность – безошибочное чувство линий своего тела, пластика без напряжения. Элегантность действий на ринге выставляет те же самые условия. Агеев соглашается на них без возражений.

Черты характера – самого принципиального – лишены линеечной прямоты. Они долго ищут своей совокупности, своей гармонии, соединений, способных связать их в четкий рисунок. Поначалу они перечеркивают одна другую, смещаются, ответвляются в стороны. Агеев вдруг забывал, что главный его козырь – в быстроте, в стремительных передвижениях. В нестандартных путях отходов, в хитрых загадках, задаваемых противнику из добровольно занятого угла ринга. Он начинал отрабатывать сильные удары из статичных положений. Отказывался от маневра – главного своего оружия. Или решал, что у неопытного противника можно выиграть и примитивными средствами. Шел вперед, пропуская тяжелые удары, получил травму и едва не проиграл. Были два боя с Валерием Трегубовым. Дважды судьи, зрители и пресса расходились в оценке сил. Победы Виктора оказывались под сомнением. Он доказывал их справедливость в третьей, неофициальной встрече: в спарринге на тренировочном сборе.