Александр Котов - В шутку и всерьез

В воскресный апрельский день мы отправились с Пересом в гости к гроссмейстеру Мигуэлю Найдорфу. Выйдя в полдень на центральную улицу Буэнос-Айреса, мы вскоре убедились, что поймать такси абсолютно невозможно. Вспомнили: сегодня большие бега, и многие жители столицы поехали на ипподром испытать счастье в тотализаторе и полюбоваться выхоленными лошадьми. Поблуждав с полчаса по прохладным улицам, мы решили ехать на метро. К счастью, Керес помнил название станции, около которой жил Найдорф,

В этот день Пауль был неразговорчив. Бывает такое: очень уж надоест все заокеанское и нападает на человека тоска по дому. Мы молча спустились под землю и купили билеты.

– А ты знаешь, куда ехать? – спросил я Кереса.

Ни слова в ответ. Стройная, высокая фигура моего друга двигалась к одному из эскалаторов. Быстро перебирая короткими ножками, я кое-как поспевал за ним.

– Спроси у кого-нибудь дорогу, – настаивал я.

– Спрашивай сам! – донеслась до моего слуха тихая короткая реплика.

– Ты же знаешь язык, а я нет, – убеждал я спутника. – Вот уедем черт знает куда!

– Не уедем.

Что оставалось делать?! Мы сошли вниз, миновали какой-то переход, наконец, вышли на платформу с непонятным мне испанским названием. Подошел поезд, Пауль вошел в вагон, я за ним. Народу было мало, и мы заняли места на мягких скамейках у самого окна.

Поезд тронулся, мы проехали одну станцию, две, три. Искоса я поглядывал на друга. Керес, стараясь не подавать вида, прочитывал появлявшиеся в окне названия станций. Вдруг на пятой остановке он резко поднялся и пошел из вагона. Я еле успел выскочить за ним.

– Неверно ехали, – пробурчал Керес.

Я немедля вылил на него ушат колких замечаний. Я сказал ему, что зря он строит из себя царевну – несмеяну, что можно бы "снизойти" и спросить у кого-нибудь, как ехать. И вообще: не знаешь – не берись, завез куда-то к дьяволу! Мое долгое и, вероятно, надоедливое ворчание не вызвало ни малейшей гримасы на красивом лице моего спутника.

– Спрашивай сам!

Я со злостью махнул рукой и, оставив Кереса на платформе, отправился к окошечку кассирши. Изобразив на своем лице самую любезную улыбку, я заявил, спотыкаясь:

Жо… но… абло… кастижано!

Ответом была очаровательная улыбка аргентинки. Как не засмеяться, когда человек на испанском языке объявляет, что он не говорит по-испански? Я твердо знал, что "направо" по-испански – "ля дирече", "налево" – "ля скирда". Вместе с названием станции и десятью пальцами рук это давало более чем достаточный материал для оживленной беседы с кассиршей. Через пять минут Я, гордый, появился на платформе. Теперь уже я не сказал Кересу ни единого слова и устремился в бесконечные подземные переходы. Пауль следовал за мной, сохраняя полную невозмутимость. К моему торжеству, через пятнадцать минут мы уже нажимали кнопку звонка в квартире аргентинского гроссмейстера.

Пока поезд несся под землей, слегка вздрагивая на стыках рельсов, я тайком посматривал на своего друга. Вот уже семнадцать лет, как мы с ним впервые встретились, а имя его я много раз видел и до этого в шахматных отчетах. Сын портного из Тарту, Пауль в раннем возрасте увлекся шахматами, отдавая большую часть досуга партиям по переписке. Примерно в девятнадцать-двадцать лет последовал небывалый скачок в совершенствовании эстонского шахматиста. Завоевав несколько первых призов во второстепенных международных соревнованиях, Керес затем поразил всех исключительно ровной и содержательной игрой в АВРО – турнире 1938 года. Хотя в числе восьми гигантов, боровшихся в этом состязании, были все лучшие гроссмейстеры мира, включая Алехина, Капабланку, Ботвинника, Эйве, именно Керес разделил с Файном первые два места. В возрасте двадцати двух лет посланец Прибалтики получил право на матч с чемпионом мира Александром Алехиным. Лишь война помешала этой интереснейшей встрече.

Четверть века прошло с тех пор. Сколько первых мест занял Пауль в самых крупных турнирах – не счесть! Три раза был чемпионом Советского Союза, а это великое достижение! Весь мир восхищается его изумительными комбинациями, тончайшими маневрами, филигранной эндшпильной техникой. Если бы было проведено голосование, сколько шахматистов в мире высказалось бы за то, что именно Пауль Керес сильнейший! Однако в шахматах царствует объективный закон наивысших спортивных достижений. Победил – и ты герой!

Добиваясь высших результатов в турнирах, Керес с обидной последовательностью берет в турнирах претендентов… "всего лишь" вторые места. Нет слов, сам по себе это отличный итог, но он не позволяет Паулю приблизиться к шахматному трону. Впервые завоевав право схлестнуться с шахматным королем еще в 1938 году, Керес вот уже двадцать семь лет не может повторить своего достижения. Не раз он вплотную подходил к желанней цели, но срывался в последний момент. Всегда второй в турнире, никогда первый! Это обстоятельство печалит шахматный мир, и неоднократно высказывалось предложение дать возможность Кересу "вне конкурса" сыграть матч с чемпионом мира. Однако сами авторы этой идеи отлично понимают, что осуществить ее нельзя.