Александр Котов - В шутку и всерьез

Тогда изобретательные меценаты предложили в качестве "ускорителя" шахматного процесса новый метод. В 1906 году на турнире в Нюрнберге была введена система штрафов. Как продумал над ходом больше положенного регламентом времени, секретарь налагает на тебя штраф. Но кто считается с материальными потерями собственного кармана, когда речь идет о материальных потерях на доске! Один из участников турнира, поляк Пшепюрка – человек состоятельный, охотно платил за право подумать лишних полчасика, хотя это и не избавило его от последнего места. Но вот с остальными дело обернулось совсем плохо: к концу турнира у многих не осталось ни пфеннига на обратный билет домой! Все марки ушли на штрафы,

В 1883 году некий мистер Вильсон из Манчестера предложил шахматистам оригинальную конструкцию часов. Механизм прост: два будильника монтируются в общую коробочку. Общий рычаг по очереди включает одни часы и в то же мгновенье выключает другие. Когда один из партнеров сделает ход, он передвинет рычажок, остановив этим свои часы и пустив часы неприятеля. Простое устройство, но какую роль оно сыграло в дальнейшем развитии шахмат! Знал ли скромный часовой мастер, что его детище вскоре станет грозным тираном, наказующей десницей для одних и надежной защитой для других! Их будут любить и ненавидеть, поклоняться им и дрожать перед ними от страха!

Контролирующий механизм теперь был у шахматистов, оставалось определить оптимально лучший лимит времени, отпускаемого каждому из играющих. После долгих споров, проверок, испытаний остановились, наконец, на современном режиме турнирных сражений. На первые сорок ходов партнеры получают по два с половиной часа времени, на каждые последующие шестнадцать ходов – по часу. Стрелки устанавливаются на половину двенадцатого. Как только минутная стрелка часов любого из играющих дойдет до цифры "двенадцать", а часовая покажет на "двойку", судья проверяет бланк для записи ходов. Сделано сорок ходов, – пожалуйста, продолжайте битву; не успели – пеняйте на себя! Судья неумолимо фиксирует ваше поражение.

Требовалось еще предупредить возможность споров: а действительно ли истекли мои сто пятьдесят минут? Решили поставить маленький флажок на часы; он начинает подниматься, когда минутная стрелка подберется к отметке "пятьдесят семь минут", – за три минуты до контроля. Страшное это чувство, когда поднимается флажок! Как боятся шахматисты двух резких, как удар бича, слов: поднялся флажок! Не раз каждому из гроссмейстеров снился в кошмарах этот символ турнирных бед, неизбежное предзнаменование ошибок. И как ужасен сам момент просрочки времени: легкий щелчок – упал флажок и вместе с ним рухнули мечты о спортивном счастье!

Два с половиной часа на сорок ходов – такой контроль общепринят в официальных состязаниях. Иногда эти цифры варьируют. В блицтурнирах на всю партию игрокам дается по пять минут. В этот срок ты обязан закончить партию, больше никаких прибавок времени. Но виртуозам блица – гроссмейстерам Петросяну, Бронштейну, Корчному и пяти минут, оказывается, много. Они иногда отводят на игру по три минуты. А есть любители, которые не прочь просидеть за партией… всю жизнь!

Врач-пенсионер Мак-Ленан из Австралии и английский любитель Грант из Глазго вот уже 34 года играют партию по переписке, делая один ход в год. Сообщения об очередном передвижении фигур прибывают вместе с новогодним поздравлением. Противники рассчитывают, что им удастся кончить партию… в ближайшие пятнадцать лет!

С появлением часов шахматист возомнил себя полновластным хозяином времени. Дано мне сто пятьдесят минут – что хочу, то и делаю с ними. Захочу, и продумаю все это время над первым ходом, а могу распределить его поровну: три с лишним минуты на один ход. Моя власть – не страшны мне секретари, не грозят и штрафы. Я сам себе господин!

Но увы, это лишь обманчивая видимость благополучия! Наивно полагая, что он теперь повелитель времени, шахматист на самом деле стал жалким рабом часов. Механизм командует вами, навязывая свои суровые законы. Если вы растранжирите минуты уже в начале игры, вы узнаете, что такое цейтнот. На последние из положенных сорока ходов у вас останутся считанные минуты, и вам уже некогда будет рассчитывать варианты, тщательно обдумывать все возможности. Вы будете спешить, волноваться, боясь просрочить время, и наделаете грубейших ошибок.

Мастера по-разному тратят отведенное им время. Один помногу думает вначале, а заключительные ходы совершает в дикой спешке; другой, наоборот, устраивает гонку в дебюте, оставляя запас времени на конец партии. Это, в свою очередь, иногда приводит к тому, что он неудачно решает стратегические проблемы, а в трудной позиции ему не помогает и временной .резерв. И то и то, конечно, плохо. Пусть простит меня читатель за вольное сравнение, но первый шахматист напоминает разборчивую невесту, долго выбирающую суженого, но в конце концов вынужденную выходить замуж за любого встречного; второй – прожигательницу жизни, к двадцати пяти годам сделавшую много "ходов", имеющую запас времени, но уже попавшую а "безнадежную позицию".