Эрик Кантона: Моя история

Мне всегда казалось, что в глубине души отец страстно любил путешествия, но ограничения семейной жизни не позволили ему полностью удовлетворить эту страсть. Лишенный возможности видеть мир, он находил спасение в искусстве. И вот я был готов к познанию мира.

Шел 1981 год, и я собирался перейти в «Ниццу», так как этот клуб находился недалеко от моего дома. В 14 лет не так-то легко собрать вещи и уйти. Я уезжал в Ниццу, вдохновленный советом своего учителя и наставника Селестена Оливера и взволнованный мыслью о том, что скоро буду членом клуба Жува и Каталински. Я вернулся разочарованным.

В детстве человек имеет право расстраиваться по пустякам. Тогдашние руководители «Ниццы» не давали новичкам ни сувениров, ни футболок. Все это мне пришлось покупать самому. Зато через несколько недель я возвращался из Осера, что примерно в ста километрах к юго-востоку от Парижа, куда меня позвали Серж Дюбор и Ги Ру, буквально нагруженный богатством. Руководители «Осера» великодушно вручили мне сразу несколько футболок, и хотя мне пришлось проделать около 400 километров, я чувствовал себя гораздо ближе к дому, чем в Ницце.

История французского футбола показала, что Ги Ру очень практичный человек. Возвращаясь из первой поездки в Бургундию, я уже принял решение: буду играть за «Осер». В том возрасте я, как и все остальные, был очень чувствителен к окружению и атмосфере нового места. Очень важна была и личность тренера, ибо, хоть я и ни за что бы не признался в этом друзьям, мысль о том, что я покину свою семью, заставляла меня ежиться от холода. Думаю, немногие искренне скажут вам, что чувствовали себя иначе.

Вручив мне футболку «Осера» с красными полосками и названием спонсора «Шайотин» на груди, тренер достиг своей цели и убедил меня остаться, не тратя на это лишних слов.

Я чувствовал, что мне рады. Никогда не забуду вида капустных полей по обе стороны поезда, мчавшего меня в Марсель. Эти поля, коровы, пасущиеся на лугах Осера, сладкий аромат холмов Морвана — все говорило о том, что впереди меня ждет светлое будущее, ради которого я покидаю солнечную землю, взрастившую меня.

Когда ты горд и счастлив от того, что сделал трудный выбор, ты не чувствуешь физической боли. По пути домой из Осера я всю ночь провел в поезде, и мое тело разваливалось на части. Придя домой, я больше был похож на разбитую провансальскую статуэтку, нежели на молодого амбициозного футболиста.

Ги Ру дал мне 15 дней на раздумья. Но в то утро, когда я распахнул дверь в спальню родителей, меня убеждать ему уже не приходилось.

«Но почему же ты едешь так далеко от дома, от семьи? Посмотри по карте: вот Ницца, совсем близко к Марселю. Мы с мамой могли бы приезжать к тебе каждый уик-энд». Мне нужно было находить весомые аргументы, потому что мой старший брат всегда удивлялся тому, как легко я готов собраться и уехать. Я прекрасно понимал, чего хотят родители, но при этом понимал и то, что должен ехать. Нужно было покинуть юг и всех тех людей, с которыми я вырос. «А Марсилья? Он вырос в Кайоле, но без колебаний уехал в Булонь-сюр-Мер, и теперь у него все хорошо складывается. Ты ведь знаешь, что большинство игроков с побережья ничего не добиваются, пока не уедут. А я хочу добиться успеха, и для этого мне надо уехать».

Отец ни на чем не настаивал. Я понимал, что по первому же звонку он будет готов бросить все и приехать вместе с мамой в Осер, если мне потребуется поддержка.

У меня было время отпраздновать день рождения, но надолго затягивать торжества было нельзя, так как с конца мая 1981 года мне предстояли тренировки с «Осером». В то лето 81-го обстановка в раздевалках стадиона «Аббе Дешам» и тепло общежития, в котором мы жили в течение недели, делали меня счастливым. У меня складывалось впечатление, что этот клуб совершенно по-особенному заботился обо мне.

Это ни с чем несравнимое чувство: когда ты меняешь обстановку, сохраняя при этом в душе стремление к главной цели. Какое значение имеет то, что небо над головой серое, или, хуже того, что я живу так далеко от дома?

«Осер» больше года находился в первом дивизионе, и Ги Ру предлагал мне перемену и безопасность. Я больше не хотел общаться с людьми с юга, чувствуя, что если хочу добиться успеха, то должен порвать с прошлым быстро и не терять времени.

Что можно сказать о силе и упорстве молодого человека, принявшего решение?..

Мне было всего 15, и я готовился покинуть родной дом. Позади я оставлял очень многое, в том числе и утреннюю охоту с отцом и братьями. Все теперь виделось мне в ином свете: лишь в тот момент, когда открываешь дверь, чтобы уйти, ты можешь понять, насколько привязан к своему месту, своему дому, своей семье.