Дмитрий Силлов - Реальный уличный бой. Система выживания на улице, в армии, в тюрьме, в обществе

Есть в тюрьмах и «зонах» обычай чифирить. Чифирь — напиток из чая. Засыпается заварки больше чем на треть «фаныча» (кружки), заливается водой и кипятится до тех пор, пока напиток не начнет «убегать», как кофе. Иногда для этого существует особая здоровенная кружка — «чифирбак». Тонизирует — бесспорно, но с непривычки глаза могут вылезти на лоб. В хате мы пили «купец» — на кружку вскипевшей воды засыпали 1–2 спичечных коробка заварки, накрывали «фаныча» сверху другой перевернутой кружкой и остужали 3–5 минут.

Начинает ритуал самый авторитетный арестант, иногда произнося тост, типа: «Будем здравы и свободны!» — после чего кружка пускается по кругу.

Чифирят только с «достойными», и если ты «что-то за собой чувствуешь», лучше в круг не садиться (слово «чувствовать» само по себе «стремное», ибо «чувствуют хуй в жопе»). Приглашают чифирить только первый раз, и после этого на ритуал собираются без церемоний. Пить надо по два «хапа» (глотка), после чего передавать «фаныч» соседу. То, что чифирь не разливают по кружкам, а пьют все вместе из одной, видимо, свидетельство древности обычая (как трубка мира у индейцев) — символ равноправия и единения арестантов перед общей бедой. Даже если чифирь не пришелся тебе по вкусу, все равно сядь в круг, сделай два «хапа», после чего передавай «фаныч», не прикладываясь. Люди все поймут правильно. Только не рекомендуется чифирить на «сборке» с теми, о ком ничего не знаешь. Если вдруг случайно чифирнешь с недостойным, в дальнейшем сокамерники непременно об этом узнают и могут не так понять.

В «хате» поговорка «язык мой — враг мой» приобретает особое значение.

За неполных полгода я так и не научился как следует жонглировать словами, управляться с «метлой» (языком, разговором) так, как делают это опытные зэки. Такого не поймаешь на слове, хотя это одно из любимых занятий обитателей камеры. Разговаривать так, чтобы не ущемить достоинства другого, самому остаться на высоте, не приврать невзначай (а уж если приврать, то так, чтоб не разоблачили) — высокое искусство. Тюремный разговор — это не только обмен информацией, это еще и мощная тренировка интеллекта. Невозможно описать всех ловушек и водоворотов диалога двух опытных арестантов. Это нужно слышать. Потому и «раскалывают» довольно быстро тех, кто «косит» под «бродягу». Не умеешь общаться — стало быть, не имеешь ты и к «братве» ни малейшего отношения. И дело тут не только в знании жаргона, а именно в самом стиле общения. Поэтому на первых порах прислушивайся к разговорам, учись, интересуйся. Только чтобы это не выглядело так, будто ты «греешь уши» (подслушиваешь).

Особое значение в беседе приобретают оговорки. Это значит, если, например, беседуя с человеком, говоришь с ним о нем самом и это может быть расценено как обида (кстати, слово «обида» тоже надо исключить из речи, ибо «обиженных е…»), необходимо вставлять оговорку: «Не прими в ущерб» (типа вольного «не обижайся»). Любое чужое мнение может быть «принято в ущерб» по самому незначительному поводу и ой как аукнуться впоследствии.

Далее, высказываясь о каком-либо спорном вопросе, необходимо сказать: «Это чисто мое мнение». Твое мнение — ну, что ж, ты мог и ошибаться.

А если ты высказал свое мнение как истину в последней инстанции, могут попросить: «Обоснуй!» И коли обосновать не сможешь — пеняй на себя, могут выставить в таком свете, что мало не покажется. Правда, и настойчивые попытки внести раздор среди арестантов специально подстроенными «доебушками» могут быть расценены как «интригантство», и тогда не поздоровится рьяному блюстителю тюремных обычаев.

Рассказывали, что двое авторитетных сокамерников поспорили шутки ради — почему карандаш лежит здесь, а не там. Спор охватил всю «хату», «бродяги» горячо выясняли, кто виноват, что карандаш лежит именно на телевизоре, а не в другом месте. Дошли до того, что стали «качать рамсы» (спорить о воровских «понятиях» — основе основ воровского мира), причем все эти глобальные вопросы вертелись именно около мелкой карандашной проблемы. «Мужики» и «коммерсанты» «щемились» («щемиться», «шкериться» — прятаться) по «шконкам», притворялись спящими, лишь бы не быть втянутыми в разборку. Хохма? Конечно, но иногда подобные хохмы перерастают в серьезные разборки. Приведу для примера два тюремных анекдота, которые действительно могли иметь место в реальной жизни.

Сели арестанты чифирить. Вдруг крыса выскочила из норы, хвать со стола кусок колбасы и бежать. Молодой зэк взял ботинок, запустил им в крысу и убил. Старый вор говорит: