Андрей Букин - Пара, в которой трое

Казалось бы, театр популярен в Корее, в Европе, сейчас в Латинской Америке, но не очень известен дома. Это так и не так. В провинции народ нас знает, на нас ходят. Это Москва – сложный город, и устроить в Москве выступление стоит дорого. Возможно только при помощи спонсоров или при поддержке телевидения, но реклама на телевидении очень дорогая. Не потерять деньги и уйти в ноль в Москве не так-то просто. Но мы не можем себе позволить даже такого – мы же на самоокупаемости. Есть зарплата коллектива, нужно оплатить арендуемые квартиры: у нас же есть приезжие артисты. Надо менять костюмы, надо шить новые… Необходимых трат получается много.

Мне бы очень хотелось, чтобы в Москве у нас появилась своя база. Площадка, где мы могли бы выступать, пусть не каждый вечер, но, как нормальный театр, пять вечеров в неделю. Мы бы тогда открыли свою школу, обучали бы молодых фигуристов и ставили программы опытным спортсменам. То есть занимались тем же, что делаем сейчас, только уже не по всему миру, а дома, в Москве – пусть к нам приезжает весь мир. Пусть они смотрят на то, чего нигде нет. Мы бы стали единственным ледовым театром, который находится на месте. Как наш цирк, например. Он же стоит на месте. И туристы со всего мира идут в Москве смотреть цирковое представление.

Моя жизнь тогда бы плавно перешла в новое измерение – без гастрольного графика. Скорее всего, я бы ушел со льда. Естественно, мы бы нашли для театра на наши места достойных исполнителей со званиями и наградами. Уже хочется осесть. Здесь, дома, а не в Америке.

Я же понимаю, раз мне хочется тихой заводи, значит, заканчивается мое время. Хотя я до сих пор получаю удовольствие от катания. Публика, когда выходишь на лед, меня по-прежнему заводит. Но уже все болит. В теле нет ни одного кусочка, который бы не давал о себе знать. Спина почти не сгибается, и с этой больной спиной приходится кататься, к тому же еще колени вылетают. Рука не поднимается, там у меня тромб. По сути дела правой руки нет. Мне больше пяти килограммов поднимать нельзя – запретили врачи, но что делать? Девочки же весят намного больше. Но самое главное – мне еще нравится кататься. Надо думать, все свои пределы я уже перешагнул и, наверное, свой организм немножко насилую. Но в то же время, когда я чувствую скольжение, организм получает такую дозу адреналина, что заставляет держаться. Я не поправился, не похудел, я все в той же форме, что и был в олимпийском Калгари двадцать лет назад. Если сейчас залезть в те костюмы, в которых я выступал на Олимпиаде, они мне будут впору.

Деньги на собственную базу наверняка найдутся, нужна только гарантия правительства Москвы или, например, Подмосковья. Я бы сразу после подписания такого решения повесил коньки на гвоздь, но в коллективе бы остался. Я готов взяться за любую работу в театре, хоть лед заливать.

Вот я приехал на соревнования сына Вани в Туапсе, а у них в радиоузле три человека и одна световая пушка, а свет очень плохой. Что делать? Олимпийский чемпион встал за пушку. Я светил детишкам, чтобы их хотя бы немного видели.

Я никогда не переживал, что мы с Наташей оказались последними, кто получал любительские гонорары. Следующим чемпионам платили совсем другие деньги. Мне только приятно, что нас, спортсменов, тем более фигуристов, стали достойно оценивать, стали платить приличные деньги, что немаловажно для людей, которые отдают спорту всю жизнь и все здоровье и заканчивают карьеру тридцатилетними. Нет никакой зависти, что младшие коллеги получали бешеные гонорары. Наступило их время, их слава, их кусочек финансового счастья. Да, сегодня уже надо платить самому. Я думаю, что тысячи полторы долларов мы расходуем на каждую поездку с Ваней на соревнования. Это без стоимости костюмов. Все вместе – дорогое удовольствие. Если мой сын благодаря фигурному катанию будет потом зарабатывать деньги, почему нет? Они вернутся или ему, или мне, неважно. К сожалению, сейчас ИСУ потеряло контракт с телевидением, и фигуристам сразу же срезали призовые деньги. Почему проблемы с телевидением? Потому что три золотых олимпийских медали уехали в Россию. На Западе звезд нет, нечего показывать. Сейчас того фигурного катания, что было раньше, даже в Америке нет. И когда восстановится на прежнем уровне, неизвестно. Но если восстановится, то с гонорарами сразу наладится. ИСУ опять будет получать деньги с телевидения, снова поднимутся ставки. А сейчас, по-моему, только первые шесть мест получают какие-то суммы, остальные катаются уже бесплатно. А года три назад до двадцатого места все получали премии. Пусть небольшие, но получали. Жизнь идет волнами: спад, но за ним обязательно подъем.