Джон Гилби: Секретные боевые искусства мира

Он продолжал: "Эти парни будут бить по стали в течение часа, причем кулаки не чередуются все время, порядок нанесения ударов разный. Например, три удара левым кулаком подряд, а потом два правым, и так далее. Думаю, что причины этого очевидны и объяснять их не нужно.

То, что вы видите — это только внешнее проявление ударов. Сердце метода — это внутренние тонкости, и они очень сложны. Слишком сложны, чтобы говорить о них сейчас. Может быть во время вашего следующего визита? Я хотел бы сказать, что так же как цель не выбирается случайно, так и техника. Все тело — внешне и внутренне — должно вкладываться в каждый удар, только тогда удар будет настоящим. Внешние факторы — положение кулака, тела, перемещение центра тяжести и т.д.; хотя они и требуют времени, но их усвоить сравнительно легко. А вот внутренние факторы — дыхание, фокусирование энергии (китайцы называют это «ци») занимают десятилетия; по крайней мере вдвое больше времени тратится ежедневно на эти факторы, чем на простое нанесение ударов".

Сет вернулся в первую комнату, сказав мне: «Я думаю, что этого достаточно». На этом окончилась наша беседа. Еще кое-что об этой системе я узнал от Роджерса. «Сет», — сказал Роджерс, — «обучал нас недлинным связанным приемам типа ката, а только коротким последовательностям, так как не ценил высоко град ударов. Он говорил, что один удар, правильно сфокусированный и нанесенный, стоит сотни просто обрушенных на противника. Действительно, первоклассный мастер!»

Роджерс также повел меня к двоюродному брату Сета, у которого была маленькая боксерская школа в восточной части города. Эта школа была несколько более коммерческой, чем школа Сета, и более специализированной. В ней обучали системе, где использовались в большинстве своем только большие пальцы. Я узнал, что большие пальцы можно использовать не только на весах у мясника. Целями были глаза и связки мускульных групп. Учитель делал чудеса, вставляя эти пальцы в любое желаемое место с огромной быстротой. Использовал он также кулаки и колени, но редко.

Один прием мне показался особенно хорошим. Так как пространство — это враг правильного перемещения, то всегда хорошо направить удар вдоль чего-то конкретного. Китайцы, например, предпочитают наносить удар только тогда, когда могут направить его вдоль своей руки или руки противника. Мастер большого пальца любой несжатой рукой (или обеими) с отставленным вбок большим пальцем (пальцами) скользит вдоль какой-то стороны головы противника. Выставленные большие пальцы легко попадают в глаза.

Я чувствовал, что эта система очень эффективна. Особенное впечатление на меня произвели некоторые формальности. Все было подчинено ритуалу. Например, занятия начинались и заканчивались чтением следующего:

«Я пришел к вам только с большими пальцами. Другого оружия у меня нет. Но если право или честь этого потребует, мои большие пальцы мне помогут».

По какой-то причине эта декламация произвела на меня большое впечатление. Учитель и ученики воспринимали произносимое исключительно серьезно, этот момент был всегда очень ответственным.

Бойцы, имеющие такое грозное оружие, но стремящиеся к миру, как будто предупреждали, что если мира не получится, то они употребят свое оружие. Каждый раз, когда я слышал эту декламацию, то ощущал то, чего не чувствовал уже много лет, и на глазах у меня появились слезы.

Даже юмористическая добавка Роджерса к этому стихотворению: «Но если мои большие пальцы не убьют, то это сделают мои колени», — не вывела меня из торжественного настроения. Только сейчас, через время и расстояние, я могу говорить об этом бесстрастно...

Шрим-Баба — человек с орехово-коричневым цветом кожи, не боящийся никого и ничего. Он живет у реки Ганг недалеко от Бенареса.

Шрим-Баба — специалист, и действительно хороший. Его специальность — атаковать различными путями то, что в Китае называют «золотая цель», а в Америке — «семейные драгоценности». Это искусство настолько секретно, что его никто не знает кроме нескольких наиболее выдающихся бойцов Индии, но поверьте мне, этой рекомендации достаточно. Шрим-Баба скрывает свое искусство и имеет только одного ученика.

Потребовалось два года писем, подарков, влияния и давления, чтобы организовать встречу между нами. Но когда мы, наконец, встретились, то эти четыре часа вознаградили за все усилия.

За эти четыре часа Шрим-Баба ни разу не посмотрел прямо на меня. Он не пытался скрыть свою неприязнь и свое отрицательное отношение к интервью. Если честно, то его вынудили к этому разные обстоятельства, ему это не понравилось, однако он представлял свое искусство не менее профессионально, чем если бы ему это импонировало.