Татьяна Князева - Vela Darem. Путевые заметки художника-мореплавателя

Забавность такого мировосприятия (думаю, люди, страдающие тем же недугом, что и я, согласятся со мной) заключается в том, что, видя одни и те же вещи каждый день, всякий раз обращаешь внимание на их сходство с чем-то конкретным. Выбоина в асфальте на дороге, по которой ходишь дважды в день, каждый раз напоминает, скажем, летящую ворону. Она становится добрым приятелем. Проходя мимо нее в очередной раз, не забываешь посмотреть под ноги и видишь: она по-прежнему ворона.

Со временем этот мой недуг никуда не делся. По-прежнему я обращаю внимание, например, на то, как у стоящей передо мной на эскалаторе женщины сумка хищно улыбается зубастой молнией и подмигивает одним из карманов. И пока я думаю, какое выражение лица она примет, если открыть молнию, хозяйка сумки даже не подозревает, какой необыкновенный зверь висит у нее на плече.

Если тебе нужно изобрести какую-нибудь местность, ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом… Не презирай этого моего мнения, в котором я тебе напоминаю, что пусть тебе не покажется обременительным остановиться иной раз, чтобы посмотреть на пятна на стене, или на пепел огня, или на облака, или на грязь, или на другие такие же места… [Леонардо да Винчи] 13 13 Леонардо да Винчи О науке и искусстве [пер. с ит. А. А. Губерта, В. П. Зубова]. – Москва, 2019.

И все же самое интересное – это смотреть на облака. Летние и осенние облака, кучевые, низкие, быстрые, постоянно меняющие свою форму – подходят лучше всего. Глядя на облака, принимающие формы различных животных, всегда удивляешься – как здорово нарисовано (или слеплено), какие идеальные линии и пропорции.

Конечно, все совсем наоборот – совпадение, сочетание правильных, знакомых форм делают для нас облака похожими на живых существ, а те детали, которых не хватает, воображение додумывает само, мысленно продолжая облачные линии, доводя получающийся рисунок до совершенства.

И все равно удивительно это чувство, что природа – лучший художник, что она с легкостью, не задумываясь, рисует и лепит без единой ошибки. Попробуй нарисовать облако, похожее на кого-нибудь или что-нибудь, и так легко и изящно не получится, таких летящих, простых до гениальности линий и форм добиться почти невозможно.

Белый, голубой, пурпуровый, золотой, румяный и оранжевый цвета утренних облаков существуют для того, чтобы восхищать взоры человека, для которого облака и свет составляют главную опору. Будьте всегда готовы любоваться ими, лишь только Господь распишет ими небо для вас. [Джон Рескин] 14 14 Рескин, Джон Законы Фьезоле [пер. с англ. Л. П. Никифорова]. – Москва, 2017.

Глядя на облака, я стараюсь учиться у них простоте – отсеять на рисунке все лишнее, чтобы было узнаваемо и близко. Эта восточная живопись, этот минимализм деталей при идеальности пропорций – самое легкое и самое сложное.

После долгого увлечения углем и тушью чувствую: не хватает цвета. И вот я вновь возвращаюсь к краскам и поискам неоткрытых земель. Я делаю небольшой круг через попытки рисовать пастелью и цветными мелками и на какое-то время снова задерживаюсь на цветных карандашах, рисуя один за другими «портреты» фантазийных антропоморфных животных, в основном собак и волков.

Окончательное возвращение к цвету происходит с акварельными красками. Это новое акварельное море не дается мне поначалу. Мокрая бумага не хочет слушаться, краски ведут себя не так, как мне нужно, но вместе с тем приходит понимание, что рисование акварелью по мокрой бумаге – занятие философское, наверное, как японская живопись, с ее медитацией и растиранием туши. И вот, после многочисленных попыток и неудач, мне наконец-то покоряется набор ленинградской акварели с ее своеобразным неповторимым запахом и акварельная бумага той же фабрики – наверное, лучшее, что может предложить сейчас наш отечественный бумпром, кроме знаменитого «Гознаковского» ватмана.