Около полудня пришла подруга еще с гимназических лет Лиза Лесневская и расцеловалась с Ольгой щека в щеку. Зная увлечение хозяйки веерами, она тотчас взяла в руки один из них, раскрыла и заметила:
– Какой необычный веер! Я такого еще не видела. Он словно составлен из фигурных листьев на длинных черенках.
– Это веер пальметта. Он, действительно, встречается довольно редко, – объяснила
Ольга Николаевна. – Кстати, и рисунок интересный, даже интригующий, я бы сказала.
– Да что ж в нем такого? Галантная сцена, какими часто украшали веера.
– Поначалу и я так думала. Вот кавалер в центре композиции что-то оживленно говорит роскошно одетой даме. Мужчина справа играет на мандолине, словно создает музыкальный фон для ухаживания. А что делает вторая дама – подруга или компаньонка?
– Господи! – воскликнула Лиза. – Она же тянется к карману кавалера, видно, записку хочет положить.
Подруги некоторое время обсуждали интригу, запечатленную на веере. Пришли к общему мнению, что дама, скорее всего, тоже влюблена и в тайном послании назначает свидание.
– Какие чудесные истории может рассказать старинный веер! – воскликнула Лиза, прощаясь. – А ты, Оленька, должна их записывать, непременно!
Веер плие, бумага, рисунок.
Остов: кость, резьба, роспись, золочение.
Франция, XVIII в.
«Если б мог ты говорить!..»
На этот раз королем благородного собрания вееров был избран старинный веер XVIII века с пасторальной сценой. Этот веер достался Ольге Николаевне от бабушки. Как он попал к бабушке – теперь уже не спросишь…
Пасторальные сцены часто изображали на веерах начиная с XVII века. Облик пастухов и пастушек менялся, они представали в одеждах античной эпохи, Ренессанса, барокко и рококо. Но в любом случае это были не настоящие селяне и селянки, а господа в нарядах «а la bergere». Но этот условный язык пасторали воспринимался естественно, как наивная любовная песенка.
По странному совпадению недавно Ольга Николаевна нашла в нотном магазине французское издание романса Жюля Массне «Веер» на стихи неизвестного поэта. Композитор обозначил жанр сочинения так: «Старинная французская песня».
Ольга Николаевна открыла крышку рояля, поставила на откидной пюпитр ноты, рядом положила бабушкин веер. Она заиграла вступление, потом запела по-французски. В русском переводе это звучало так:
Вот любимая вещица —
Веер легкий и чудесный,
Бабушка его однажды
Своей дочке отдала.
Бабушкин прелестный веер,
Если б мог ты говорить!..
На твоих волнистых складках
Пастушок в любви клянется
Той напудренной пастушке
Подле маленькой овечки,
Под оливою густой…
У Ольги Николаевны был приятный голос, несильный, но глубокий, грудной, он не поражал слушателей, но неизменно волновал. Она поглядывала на раскрытый веер – он как будто служил иллюстрацией к песне.
Берегитесь, дорогая!..
Ведь чепец ваш может скоро
Через мельницу взлететь!.. [1] Перефразированная французская поговорка: «Забросить чепец за мельницу», что означало «пуститься во все тяжкие».
Сколько ласк и тайной неги
В складках веера сокрыто,
Сколько пылкого румянца
И порой бездумных клятв!
В твоем шелке легком, тонком
Аромат любви прошедшей…
Что сказал бы веер старый,
Если б мог он говорить?..
Ноты романса Ж. Массне «Веер». Брошюра. Франция, 1892 г.
Ольга Николаевна закрыла крышку рояля, сложила веер и убрала его в шкаф. И весь день ее не покидало приятное чувство с оттенком легкой грусти.
Зимним морозным утром Ольга Николаевна первым делом подходила к окну и любовалась чудесными узорами на стекле. В спальне узоры чаще всего бывали «растительные», в виде фантастических деревьев и цветов. Днем тепло от печей и камина «стирало» произведение художника-мороза, но уже поздним вечером на стекле появлялись первые штрихи новой картины.
Читать дальше