Валерий Хорев - Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата

Иранские рукоятки не имеют каплевидных утолщений, а просто изгибаются книзу сужающимся крючком, что создает, по сравнению с турецкими, определенные неудобства при длительной работе, особенно если ладонь вспотела и скользит (рис. 65 б).

Рис. 65

Таким образом мы имеем разночтение, к счастью, абсолютно не принципиальное, поскольку Иран и Турция являются близкими соседями и их оружейные традиции в значительной степени перекрывают одна другую.

Рис. 66

Главное не то, чья сабля перед нами, а то, что мы видим экземпляр в серебряном приборе почти абсолютной сохранности, с рукоятью слоновой кости и почти наверняка с булатным клинком. Однако этого, увы, мы теперь уже не узнаем – несмотря на полную сохранность серебра сам клинок (рис. 66) и рукоять пострадали не просто сильно, а катастрофически.

Когда-то, скорее всего давно, злосчастная сабля попала в даже не сырое, а мокрое место, причем, судя по локализации разрушений, вода едва ли не капала на середину ножен, год за годом пропитывая древесину, разрушая кожу и оржавляя сталь клинка. Потом саблю положили-таки в сухое место, отчего половинки ножен искривились и разошлись по центру, кожа лопнула и частично осыпалась, а клинок принялся ржаветь с утроенной скоростью от свободного контакта с воздухом (рис. 67).

Рис. 67

Наконец саблю решили привести в порядок и продать, а для начала – извлечь из ножен. Дело происходило, скорее всего, уже в наши дни, так как этот неизвестный слабоумный реставратор попросту залил все и вся неким синтетическим средством (судя по всему – популярным WD-40), подождал какое-то время и принялся выбивать клинок, нанося удары молотком непосредственно по серебряной крестовине в направлении рукоятки. Цели он не достиг, зато измолотил крестовину и поуродовал костяные накладки, отколов от них значительные куски (хотя слоновая кость, в общем-то, отнюдь не хрупкая и даже вязкая). Чего стоило восполнить нанесенные в считанные минуты увечья, лучше не вспоминать (рис. 68).

Рис. 68

Как показала дальнейшая (теперь уже моя) работа с клинком, он ни при каких обстоятельствах и не мог быть извлечен наружу обычным путем, ибо слой ржавчины распер ножны изнутри и намертво «спекся» с древесиной.

Ввиду полной бесперспективности попыток сохранить хоть что-то «родное», помимо серебряного прибора, пришлось решиться на хирургию: я стал аккуратно спиливать и удалять ножны по частям, начиная от центра. Но даже при таком методе буквально каждый кусочек древесины приходилось буквально отдирать от того, что было когда-то зеркальной сталью (рис. 69).

Рис. 69

Проблема усугублялась весьма специфическим обстоятельством, а именно – наличием невероятно хитроумного продольного шва, посредством которого скреплялся кожаный «чулок» обтяжки. Мне и раньше доводилось не раз с удивлением рассматривать эти специфические проволочные куделя, но подробно исследовать их анатомию посчастливилось только теперь – и, как говорится, глаз выпал, а челюсть отвисла и ударилась о стол. И было от чего!

Рис. 70

Я-то прежде наивно полагал, будто «дорожки» из проволочных спиралей (рис. 70) играют чисто декоративную роль и попросту вдавлены на клею поверх кожи в заранее прорезанную на ножнах ложбину, чтобы замаскировать шов. Но выяснилось, что это и есть САМ шов! Внимательно посмотрите на фото: подвернутые края кожи с непостижимой точностью, идеально ровно стянуты толстой нитью, на каждый стежок которой надета спиралька из тончайшей, но довольно жесткой серебряной проволоки (обычно применяется латунь или бронза). Я даже приблизительно не могу представить технологию всего этого, притом что она наверняка – как это всегда бывает в подобных случаях – проста, а то и примитивна, но КАК? Скорее всего, чулок шили снаружи, а потом выворачивали. Во всяком случае, о повторении чего-то похожего не могло быть и речи, поэтому оставалось аккуратнейшим образом вырезать уцелевшие полоски шва, чтобы после, сделав новые ножны и обтянув их новой кожей, вклеить подлинные фрагменты, сымитировав оригинал (рис. 71, 72).